— Я знаю, что ты там, — сказал «Крутой мэн». — И буду продолжать стучать.

Она отперла замки и распахнула дверь. Прежде чем Бет успела послать его к черту, он ворвался в квартиру, проскользнув мимо нее.

Бу выгнул спину и зашипел.

— Я тоже рад встрече, Пантера. Низкое протяжное произношение Батча казалось совершенно неуместным в ее квартире.

— Как ты прошел в вестибюль? — спросила она, закрывая дверь.

— Воспользовался отмычкой.

— И по какой же конкретно причине вы захотели ворваться именно в это здание, детектив?

Он пожал плечами и сел в ее потертое кресло с подголовником.

— Подумал, навещу друга.

— Итак, почему ты меня беспокоишь?

— А у тебя тут милая квартирка, — сказал он, осматривая ее обстановку.

— Ты такой лгун.

— Эй, по крайней мере тут чисто. И это больше, чем я могу сказать о собственной хибаре. — Его темно-карий взгляд устремился к ее лицу и остановился на нем. — Теперь давай поговорим о том, что случилось, когда ты сегодня вышла с работы, идет?

Бет скрестила руки на груди.

Батч тихо рассмеялся.

— Слушай, что такого есть у Хосе, чего нет у меня?

— Тебе дать ручку с бумагой? Там целый список.

— Ух. А ты не очень-то приветлива, знаешь? — в его голосе слышалось веселье. — Неужели тебе нравятся только недоступные мужчины?

— Слушай, я без сил…

— Да, ты поздно ушла с работы. В девять сорок пять. Я говорил с твоим боссом. Дик сказал, ты все еще сидела за своим столом, когда он пошел к «Чарли». Ты шла домой, так? Вдоль по Трейд. Точно так же, как, могу поспорить, делаешь это каждую ночь. И ты была одна. Некоторое время.

Бет сглотнула, когда тихий звук заставил ее кинуть взгляд на стеклянную раздвижную дверь. Бу снова начал шагать и мяукать, его глаза устремились во мрак.

— Так теперь ты мне расскажешь, что случилось на пересечении Трейд и Десятой? — Его взгляд стал мягче.

— Откуда ты знаешь…

— Просто расскажи мне. И обещаю, я позабочусь, чтобы ублюдок получил сполна.

Роф стоял в ночной тиши, уставившись на фигуру дочери Дариуса. Для человеческой женщины она была высокой, а ее волосы — темными, но это все, что могли сказать ему глаза. Он вдохнул, но не смог уловить ее аромат. Двери и окна ее квартиры были закрыты, а ветер, веющий с запада, нес фруктовый запах гниющих отбросов.

Однако через закрытую дверь до него доносился приглушенный звук ее голоса. Она с кем-то разговаривала. С мужчиной, которому, очевидно, не доверяла или которого не любила, потому что ее слова были отрывисто коротки.

— Я облегчу это для тебя настолько, насколько смогу, — говорил парень.

Роф наблюдал, как девушка подошла к стеклянной двери и глянула наружу. Она смотрела прямо на него, но он знал, она его не видит. Вампир стоял глубоко укутавшись в тени.

Она открыла дверь и высунула наружу голову, одновременно заблокировав ногой проём, чтобы не дать ускользнуть коту.

Когда до Рофа донесся ее аромат, у него перехватило дыхание. Она пахла воистину прекрасно. Как благоухающий цветок. Или, может, как цветущие по ночам розы. Он втянул побольше воздуха в легкие и закрыл глаза, когда его тело среагировало, а кровь забурлила. Дариус был прав, она приближалась к своему Переходу. Он чувствовал на ней этот запах. Полукровка или нет, но ей придется пройти изменение.

Она повесила москитную сетку и обернулась к мужчине. С открытой дверью ее голос слышался намного яснее, и Рофу нравилось его хрипловатое звучание.

— Они пересекли улицу и подошли ко мне. Их было двое. Тот, что повыше затянул меня в переулок и…

Роф весь обратился в слух.

— Я пыталась вырваться. На самом деле пыталась. Но он был крупнее меня, а потом его друг зажал мне руки, — ее дыхание стало прерывистым. — Он сказал, что отрежет мне язык, если я закричу, и я подумала, он собирается меня убить, действительно подумала. Затем он разорвал мне блузку и сдвинул вверх мой бюстгальтер. Я была в шаге от… но освободилась и убежала. У него были голубые глаза, каштановые волосы, и серьга: квадратный ограненный алмаз в левом ухе. Он был одет в темно-синюю рубашку-поло и шорты цвета хаки. Я не рассмотрела его ботинки. Его дружок был светловолосым, с короткой стрижкой, никаких сережек, одет в белую футболку с названием той местной группы «Tomato Eater».

Мужчина поднялся и подошел к ней. Он обнял ее и попытался прижать к груди, но она отдернулась и отошла от него подальше.

— Ты правда думаешь, что сможешь достать его? — произнесла она.

Мужчина кивнул.

— Да. Правда.

Батч покинул квартиру Бет Рэндалл в поганом настроении.

Он не любил ту часть своей работы, где приходилось видеть женщин с разбитыми лицами. А в случае Бет это казалось особенно возмутительным, так как он некоторое время был знаком с ней и даже находил ее привлекательной. Тот факт, что она была необычайно красивой женщиной, не делал это более вопиющим. Но ее опухшая губа и синяки вокруг горла были кричащими дефектами в противоположность совершенству ее черт.

Бет Рэндалл была просто великолепна. У нее были длинные густые черные волосы, невозможно ярко-синие глаза, кожа, как светлые сливки, рот, словно созданный для мужских поцелуев. И потрясающая фигура. Длинные ноги, узкая талия, идеальных пропорций грудь.

Все мужчины в участке были поголовно влюблены в нее, и Батч отдавал ей должное: она никогда не пользовалась своей привлекательностью, чтобы вытянуть из мальчиков закрытую информацию. И во всем сохраняла профессионализм. Бет никогда ни с кем из них не встречалась, несмотря на то, что большинство пожертвовали бы своим левым яичком, лишь бы подержать ее за руку.

Одно было бесспорно: выбрав ее, нападавший совершил ужасную ошибку. Вся полиция начнет охотиться на этого идиота, как только выяснится, кто он.

А уж Батч позаботится об этом.

Он сел в свою служебную машину и поехал к Больничному комплексу Святого Франциска, располагавшемуся на противоположной стороне города. Припарковался у обочины перед отделением неотложной помощи и пошел внутрь.

Охранник у вращающейся двери улыбнулся ему.

— Направляетесь в морг, детектив?

— Не-а. Просто навещаю друга.

Мужчина кивнул, пропуская его.

Батч прошел мимо приемного покоя отделения неотложной помощи с его пластиковыми растениями, истрепанными журналами и беспокоящимися людьми. Толкнув двойную дверь, он окунулся в стерильную белую больничную обстановку. Идя к столу сортировки больных, он кивал медсестрам и докторам, которых знал.

— Эй, Дуг, ты знаешь того парня, которого мы привезли со сломанным носом?

Лечащий врач поднял взгляд от медкарты, которую читал.

— Да, его скоро выпишут. Он в заднем крыле, палата двадцать восемь, — терапевт негромко рассмеялся. — Я тебе скажу, нос — наименьшая из его проблем. Какое-то время ему не взять низких