слова магических заклинаний пришли к человеку «проворнее, чем борзая, и быстрее, чем луч света».
Древнейшие из известных египетских амулетов представляли собой кусочки зеленого кристаллического сланца различной формы, иногда даже в виде фигурок животных, которые клались на грудь умершего. Их в большом количестве находят в доисторических или додинастических захоронениях во многих областях Египта. Представляется маловероятным, что они были изготовлены коренным населением Египта, поскольку, какие бы предположения ни выдвигались отношении их предназначения и применения, очевидно, что они «принадлежали к культу». По мнению Жака де Моргана, использование этих амулетов было чрезвычайно широко распространено вплоть до конца неолита, но с появлением людей, которых мы называем египтянами, они стали весьма редким явлением. В более поздний период амулеты в виде различных животных исчезают, и на смену им приходят прямоугольные пластинки сланца, на которых вырезаны или скорее даже нацарапаны фигурки животных и т. д.
Гипотеза о том, что эти предметы использовались в качестве, например, точильных камней, не выдерживает критики по причинам, указанным де Морганом. В скарабее из нефрита, которого клали на грудь умершему в династические времена, мы явственно видим нечто от амулета из зеленого сланца додинастического Египта.
Обычай писать
1. Амулет «Сердце»
Сердце было не только средоточием жизненной силы, но также источником добрых и дурных мыслей, а порой оно олицетворяло совесть человека. После смерти его оберегали с особой тщательностью и мумифицировали отдельно от тела, а затем, вместе с легкими, помещали в сосуд, передававшийся под защиту бога Туамутефа. Сохранению сердца придавалась такое большое значение, что еще в древности в Книгу мертвых был включен текст [10], после произнесения которого умерший обретал сердце вместо извлеченного из тела в процессе мумификации. Текст этот гласит: «Пусть сердце мое останется со мною, в Доме Сердец! Пусть грудь моя останется со мною в Доме Сердец! Пусть мое сердце останется со мною, и пусть оно останется там, или не есть мне хлебов Осириса на восточной стороне Озера Цветов, и не будет у меня лодки, в которой спуститься по Нилу, и не будет другой, чтобы подняться по Нилу, и не смогу я плыть по Нилу с тобой. Пусть мои уста будут даны мне, чтобы я мог говорить, и ноги, чтобы я мог ходить, и две руки, чтобы сокрушить моих недругов. Да откроются мне небесные двери, и пусть Себ, повелитель богов, откроет мне врата, пусть откроет мои закрытые глаза, пусть выпрямит мои ноги, что связаны вместе, и пусть Анпу (Анубис) укрепит мои бедра, чтобы я мог встать. Пусть богиня Сехет поможет мне подняться, чтобы я мог вознестись на небо, и пусть то, что я велю в Доме
Египтяне верили, что стоило умершему произнести эти слова, как он тотчас же обретал в загробном мире желаемое могущество. И когда он обретал власть над своим сердцем, сердце его, двойник, и душа получали возможность идти куда пожелают и делать все, что пожелают. Упоминание бога Птаха и его супруги Сехет свидетельствует о том, что эта глава Книги мертвых была составлена жрецами Мемфиса, и указывает на древность заложенных в ней идей. Согласно папирусу Нехту-Амона, амулет сердца, на который ссылается упомянутая глава, был изготовлен из ляпис-лазури – камня, который, по мнению египтян, обладал определенными благотворными качествами. По преданию, текст главы LXIV Книги мертвых был написан буквами из ляпис-лазури, а упоминание этого факта в рубрике главы свидетельствует о том, что египтяне придавали этому особое значение.
Однако, хотя умерший и мог обрести сердце благодаря вышеупомянутой главе, он должен был тщательно оберегать его от чудовища – получеловека-полузверя, охотящегося за сердцами. Для предотвращения этой катастрофы было написано не менее семи глав Книги мертвых (XXVII, XXVIII, XXIX, XXIXa, XXX, XXXa и ХХХб). Глава XXVII была связана с амулетом сердца, изготовленным из белого полупрозрачного камня. Текст ее гласит: «О вы, те, кто отнимает сердца! О вы, те, кто крадет сердца и кто заставляет сердце человека превращаться в соответствии с деяниями его, не дайте поступкам его навредить ему! О вы, повелители вечности, обладатели бессмертия, не забирайте это сердце Осириса (то есть умершего, который отождествлялся с Осирисом, богом и судьей мертвых) и не дайте злым словам навредить ему, ибо это сердце Осириса и оно принадлежит многоименному (то есть Тоту), могущественному, изрекающего своими членами, того, кто посылает сердце в тело. Сердце Осириса торжествует и обновляется перед богами: он овладел им, и его не судили по деяниям его. Он овладел всеми своими членами. Его сердце повиновалось ему, теперь оно в его теле и никогда больше не покинет его. Я, Осирис, победивший и торжествующий в блистательном Амонти и на горе вечности, прошу тебя, о сердце, повиноваться мне в загробном мире».
Другая глава (XXIXв) была связана с амулетом из сердолика. Подобные амулеты часто можно встретить в музеях. Текст главы гласит: «Я – Бенну (птица Бенну обычно отождествлялась с фениксом), душа Ра и проводник богов в загробном мире. Их божественные души выходят на землю, чтобы выполнять повеления их двойников, так пусть и душа Осириса выйдет, чтобы выполнить волю своего двойника». Бенну также считалась душой Осириса, таким образом, амулет обеспечивал покровительство Осириса и Ра.
Но из всех глав Книги мертвых, имеющих отношение к сердцу, наиболее популярной среди египтян была глава XXXб, чрезвычайно важная с точки зрения религии. Почтенный возраст этой главы очевиден, поскольку в соответствии с папирусом Ну – документом, относящимся к началу Восемнадцатой династии, она датируется временем правления Хесепти (около 4300 года до н. э.) и, по всей видимости, представляет собой дополнение или приложение к главе LXIV, в которой содержатся основные положения «Глав Выхода Днем». В заголовке к более полной версии главы, приведенной в том же папирусе, глава XXXб связывается с Херутатафом, сыном Хуфу (Хеопса), – человеком, славившимся своей мудростью. Текст этой главы должен был читаться над нефритовым скарабеем, которого следовало вложить в грудь умершего, на место сердца. Амулет этот должен был помочь умершему при «отверзании уст»[11], поскольку текст главы содержал «слова власти». От чтения «слов власти» над скарабеем до их начертания на нем был всего лишь шаг, который был сделан во времена Четвертой династии. Текст главы гласит:
«Сердце мое, мать моя! Сердце мое, мать моя! Мое сердце, благодаря которому я появился на свет! Пусть ничто не воспрепятствует мне во время суда. Пусть ничто не противостоит мне в присутствии владык. Пусть ничто не отделит тебя от меня в присутствии того, кто держит весы! Ты – мой двойник (ка), обитатель моего тела, бог Хнему, укрепляющий мои члены. Да войдешь ты в обитель счастья, куда мы идем. Пусть Шенит, что устанавливает условия жизни людей, не позорит мое имя. Да останется оно приятным для нас, и да будет в сердце нашем радость при взвешивании слов. Пусть ничто ложное не будет сказано против меня перед лицом великого бога, владыки Амонти. Поистине сколь велик ты будешь, когда восстанешь, торжествуя».
Эту главу умерший читал, стоя в зале суда перед Осирисом, в то время как его сердце взвешивалось на весах, на другой чаше которых лежало перо – символ справедливости и истины. Согласно некоторым другим папирусам, эти слова должны были произноситься умершим при взвешивании его самого, в то время как на другой чаше весов лежало его сердце, однако это совершенно не соответствует идее суда сердца перед богами.
2. Амулет «Скарабей»
Из сказанного выше ясно, что амулет сердца, который связывался с
