Палмер подумал. На номере машины Бернса он видел знак «8Z», показывающий, что и машина и шофер взяты напрокат. Может ли он спустить Бернсу этот обман?

– Мак, – наконец сказал он, – нанимать лимузин на эти лишние часы тебе будет стоить дороже, чем мне, если я сам поведу машину. – Палмер взвесил свои слова и решил, что нашел правильный тон в этом разговоре мужчины с мужчиной.

– А? – Бернс молчал всего лишь мгновение, потом беззаботно заметил: -Вуди, когда банкир советует мне экономить, я всегда слушаюсь.

– Вот и хорошо. Я поймаю тебя в Нью-Йорке в конце недели.

– Ладно, поддай им жару в Сиракузах.

Палмер позвонил в местную контору по прокату автомобилей, сообщил номер своей кредитной карточки и свой нью-йоркский адрес.

– Вы не хотели бы забронировать гостиницу в Сиракузах?

– В этом не будет необходимости, – заверил клерка Палмер. – Сегодня же вечером я лечу домой.

– В таком случае я могу забронировать для вас место в самолете.

– Да? Прекрасно. Что-нибудь около полуночи.

– Это будет рейс 53-й, без посадок до Нью-Йорка.

– Сколько потребуется времени, чтобы доехать до Сиракуз?

– Два часа.

– Гм. Лучше все-таки закажите комнату в отеле. У меня останется уйма времени.

– Машину сдадите в нашу контору при отеле. Они к тому времени приготовят вам билет на самолет.

Палмер повесил трубку. Он начал раздеваться, чтобы помыться и сменить костюм. При мысли, что в этой поездке он больше не увидит Мака Бернса, он даже слегка насвистывал, принимая ванну. Бернса всегда было трудно принимать в больших дозах. Но сейчас, когда Палмер подозревал, что он замешан в планах по захвату контроля над ЮБТК, Бернс стал почти невыносим.

Он довольно-таки хладнокровно отнесся к сообщению Палмера. За весь вечер ни разу не вспомнил о нем. Хотя, конечно, Палмер не пропустил мимо ушей его замечание о «клинексах». Перестав вытираться, Палмер задумчиво стоял на коврике в ванной. Что же все-таки означал этот намек о «клинексах»? В худшем случае он означал, что Бернс подозревает Палмера – в чем?

Так ли уж Бернс проницателен, чтобы задуматься над исчезновением большого количества «клинексов» и перебирать в уме все возможности, все ситуации, могущие вызвать повышенную потребность в бумажных салфетках.

Палмер уселся на край ванны и постарался поставить себя на место Бернса. Какие факты были у него о той ночи, когда Палмер и Вирджиния в первый раз пользовались его квартирой? Бернс знал, конечно, что оба они там были, по крайней мере какое-то время. Придя домой, он мог, в конце концов, заметить исчезновение «клинексов». Он мог также вспомнить, что ни у Палмера, ни у Вирджинии не было насморка. Почему тогда кто-нибудь из них или они оба потратили так много салфеток? Что-нибудь разлили? Тогда почему не воспользовались кухонным полотенцем, между прочим тоже бумажным?

Возможно ли, размышлял Палмер, даже для такого умного человека, как Бернс, мысленно вернуться назад во времени и предположить, что кто-то один или они оба приняли душ и, считая этот поступок предосудительным, вытирались поэтому бумажными салфетками, а не полотенцем?

Палмер решил, что это просто невозможно. Слишком много прорывов в цепи дедуктивного мышления. Он оделся и встал перед зеркалом платяного шкафа, завязывая галстук.

Конечно, думал он, если Бернс что-то заподозрил, он мог начать поиски других улик в своей квартире. Он обнаружил бы ничего не значащую улику выпивки. Он мог посмотреть на кровать и увидел бы ее гладко прибранной. Он, в конце концов, снял бы покрывало. Но если он был усталым и хотел спать, он, вероятнее всего, ничего бы не заметил.

Палмер взглянул на себя в зеркало. Человек в нем выглядел хмурым и обеспокоенным.

Палмер попытался улыбнуться. Удачно. Довел улыбку до ухмылки. Что бы там Бернс ни подозревал, доказательств у него нет. И как он не прореагировал на намеки Палмера насчет акций ЮБТК, так же и Палмер не прореагировал на намек о «клинексах». Атака была отбита.

Все еще ухмыляясь, Палмер уложил остатки вещей в маленький чемодан, быстро оглядел комнату и вышел.

– Я хочу внести полную ясность, – говорил Палмер. Его голос, усиленный системой микрофонов и акустикой банкетного зала отеля, стал от этого более глубоким. – Сберегательные банки являются положительной силой в жизни семьи и общества. Никто не ставит это под сомнение. Но… и вы знаете, что я не для того проделал весь этот путь до Сиракуз, чтобы не привезти с собой своего «но». – Он помолчал в ожидании смешков. Но вместо смешков раздался дружный хохот, это было здорово! Ухмыляясь, он подождал, пока смех стихнет.

– Но, – продолжал он, – как ответственные граждане, бизнесмены нации, каковыми являются все собравшиеся здесь, вы смотрите на экономику Соединенных Штатов как на единое целое. Я уверен, мы все одинаково считаем, что любое явление, способствующее длительному ослаблению этой экономики – даже несмотря на небольшой радиус действия или сугубо местное значение, – является опасностью для всей нации в целом.

– Именно такую опасность, я беру на себя смелость это утверждать, сберегательные банки представляли, представляют и будут представлять во всевозрастающем масштабе для экономики страны. Разрешите мне более четко обрисовать свою позицию. Есть множество способов, с помощью которых американцы осуществляют свою бережливость. Сберегательные банки – один из этих способов. Я выступаю не против сбережения денег, а, скорее, против попыток сберегательных банков собрать все деньги в свои погреба.