— Может быть, недели, может быть, годы. Твой последний день рожденья не помню, — ответил он Мерседес.

— Это было всего месяц назад, — расстроенно проговорила та.

— Не имеет значения, как давно это было, когда дело касается избирательной амнезии, — компетентно ответил пострадавший.

Мерседес молчала в озадаченности, не зная, что еще такое спросить. Объявление об амнезии застигло ее врасплох. Она еще не знала, чем это чревато, но на всякий случай решила расстроиться. В отличие от нее, похоже, Хоакина это совершенно не задевало. Сложившаяся ситуация ему казалась даже забавной. Он веселился от души, когда обнаруживал очередной факт беспамятности,

Кассандра терпеливо рассказывала ему обо всем, стараясь изложить событие, вылетевшее из его сознания, максимально подробно, чтобы он мог пережить его вновь. Единственное, о чем она не хотела напоминать ему, — это правило одного года, которое распространялось на всех его сожительниц. Впрочем, она не знала наверняка, помни' ли он о нем. Но вопросов не задавала…

Кассандра была счастлива. Она не только не потеряла своего возлюбленного, она увидела его таким, каким он никогда не бывал прежде. Хоакин улыбался, и от его улыбки становилось тепло на душе, а не мурашки пробегали по спине в ожидании подвоха. Он заливисто смеялся даже над собой, его шутки были беззлобны, его обращение — искренним, даже его недовольства звучали скорее виновато, нежели обвинительно. Он был другим и еще более любимым.

Она боялась ошибиться.

— Дорогая, напомни мне, пожалуйста, что мы делали тогда у дома Района? — бесхитростно спросил он Кассандру, когда родственники удалились. — По какому поводу мы там оказались? Из его слов я ничего не смог понять, — объяснил свой интерес Хоакин.

— Да какое это теперь имеет значение? — хотела было отмахнуться Кассандра, нежно улыбнувшись ему.

— Ты сама слышала, что сказал доктор. Нам нужно восстанавливать прежнюю способность к вспоминанию.

— Я это помню, дорогой. Но ты себя сильно утомляешь этим. Ежедневно получаешь столько новой информации! Я думаю, на этом этапе выздоровления не стоит перенапрягаться. Если хочешь, я узнаю мнение лечащего врача на этот счет. Ты сам уже успел понять, что нужная информация обнаруживается сама, а не имеющее существенного значения и помнить нет смысла, — бодро проговорила Кассандра.

— Ты так считаешь? — недоверчиво спросил ее Хоакин.

— Хотела бы я очистить свою голову от ненужных воспоминаний, — отшутилась она. — А потом в соответствующей ситуации воспоминания сами начнут приходить к тебе. Это зависит от настроения, от силы желания…

— Не разговаривай со мной как с маленьким, Кэсси, — перебил ее Хоакин.

— Ты раздражаешься потому, что думаешь, будто в этом твоя ущербность. Но это не так, дорогой. Многие люди, не страдающие амнезией, помнят не больше тебя лишь потому, что безразличны к жизни и окружающим их людям. Достаточно быть чутким и вникать, а то, в какой год, день, час произошло то или иное событие, помнить, может быть, и не обязательно… Не мучь себя. Дай себе время, и ценное вернется, а шелуха отпадет.

— Ты утешаешь меня или веришь в то, что говоришь? — спросил ее мужчина.

— Верю, — твердо ответила Кассандра.

— Хорошо, — согласился Хоакин. — Что доктор говорит о времени моей выписки? — оживился он, рассчитывая на обнадеживающий ответ.

— Хоть сегодня, если кто-то будет до полного восстановления все время находиться рядом с тобой, — объяснила Кассандра.

— Я так плох, что мне нужна сиделка? Вот уж не думал! — рассмеялся он.

— Ты и сам знаешь, что эта предосторожность не лишняя, — сдержанно произнесла Кассандра, которая в своем новом амплуа больше напоминала мать, чем любовницу.

— А зачем мне кто-то, если у меня есть ты? — резонно поинтересовался Хоакин Алколар.

— Я?

— Ведь ты у меня есть?

— Да.

— Тогда выписываемся?

— Думаю, Рамон нас отвезет…

— Папа сказал, что всегда ждет тебя домой. Твоя комната пустует, — объявила брату Мерседес.

— Нет, спасибо. Моей юности и желания поскорее съехать из отцовского дома амнезия не коснулась. — Хоакин энергично помотал головой.

— Как хочешь. Я лишь передаю его слова, — безразлично отозвалась девушка, нисколько не удивившись его реакции.

В результате посещений отца Хоакина Кассандра сделала робкий вывод, что Алкалар-старший не возражает против общения наследника с ней, поскольку старик был подчеркнуто вежлив и обходителен. Но и особого расположения она не почувствовала, хотя и не искала его.

— Значит, едем домой? — спросила Хоакина Кассандра после того, как он отклонил предложение отца, переданное Мерседес.

Хоакин бодро улыбнулся ей, что должно было ознаменовать ответ положительный. Кассандра ответила ему такой же улыбкой. Но вдруг взгляд его помрачнел.

— Что? Что случилось? — обеспокоилась женщина.

— Что-то промелькнуло в памяти. Я даже не успел понять, что именно. Казалось, вот-вот ухвачу, но нет… — пробормотал он, поникнув.

Такое уже несколько раз случалось. Кассандра видела, как его расстраивает неспособность управлять собственными воспоминаниями.

— Не нужно так переживать любимый, — проговорила она и положила руку на плечо Хоакина, внимательно вглядываясь в его глаза.

— Я был уверен, что вспомнил. Но это как вспышка. Миг — и вновь погасла, — эмоционально бормотал себе поднос Хоакин.

— Тебе нужно забрать вещи из моей квартиры. Я их уже сложил, — украдкой проговорил Кассандре на ухо. Рамон и вложил ключи в ее руку, когда Хоакин убивался из-за своей забывчивости.

Кассандра взволновано закивала в ответ.

— Я повезу тебя домой на своей машине, а Кассандра поедет за нами на своей! — объявил во всеуслышание Рамон.

— Почему? — спросил Хоакин.

— Я по пути заеду в магазин, — поспешила объясниться Кассандра. — Ты ведь не будешь возражать, любимый? — ласково проговорила она.

— Думал, никогда не доберемся. Хоакин при помощи Района вышел из машины и направился к дверям своего дома.

— Когда это ты стал таким осторожным водителем? — задорно обратился он к единокровному брату, расположившись в кресле.

— Я вез ценный груз, поэтому не мог позволить себе лихачить, — отшутился тот. — Полагаю, и с тебя достаточно неприятностей.

— Да-да, ты прав, — согласился Хоакин. — Неприятностей действительно достаточно. Отсюда ваше с Кассандрой желание даже не дышать в моем присутствии. Бросьте, ребята! Я в норме, — заверил он брата и запустил руку в карман джинсовых брюк, которые Кассандра распорядилась доставить в больницу этим утром перед выпиской вместе с белоснежной рубашкой поло, которая необыкновенно ему шла.