Эллен лежала, съежившись, под скомканным одеялом, пыталась расклеить слипшиеся веки и думала – а что, если Ллойд, желая отомстить ей, прокрался в дом с тюбиком клея «Момент», пока она забылась тревожным сном, грезя о Ричарде?

Сноркел терлась о щиколотку хозяйки, изнывая в ожидании утренней прогулки.

Эллен удалось чуть-чуть приоткрыть один глаз. Она вылезла из-под одеяла, проковыляла к зеркалу над раковиной и застонала при виде расплывающейся в тумане физиономии, глянувшей на нее. После промывания холодной водой глаза открылись достаточно, чтобы Эллен могла лучше разглядеть себя. От долгих рыданий остались мешки, веки распухли и покраснели, белки покрылись паутиной лопнувших сосудов. Губы так потрескались, словно она провела несколько часов на ледяном ветру.

Эллен выглянула в слуховое окно. Обычная субботняя картина: ребятишки катаются на самокатах, собака гуляет с хозяином, пара туристов слоняется без дела. Палящие лучи солнца застревали в душном и влажном предгрозовом воздухе, нависшем, как перина, над долиной. Провести в невыносимой духоте под этой периной больше пяти минут – об этом даже подумать было страшно.

– У нас нет другого выхода, Снорки. – Эллен, прикрыв заплывший глаз, стала искать подходящую одежду и темные очки. – Если тебе будет слишком жарко, спрячешься в траве и подождешь меня.

Но собака была счастлива следовать за хозяйкой, стремительно бежавшей вдоль реки, мимо Каприза и дальше, дальше, через поле желтой ржи. Пот стекал по лицу, легкие закачивали кислород в кровь и мышцы. По мере того, как организм вырабатывал эндорфины, ее глаза раскрывались все шире.

Конечно, Эллен была не в лучшей форме. Она смогла пробежать в горку всего пару миль, не больше, и рухнула, тяжело дыша и смеясь, на усыпанную клевером лужайку у лесочка.

– Господи, вот так-то лучше! – Она вытерла ладонями нот с лица и перевернулась на живот, чтобы полюбоваться долиной.

Сноркел растянулась рядом в тени дерева.

– Снорк, не разрешай мне больше плакать, хорошо? Мне это совсем не к лицу.

Вдалеке виднелись заросли сада Фили, и Эллен смертельно захотелось выпить с подругой крепкого кофе и раскурить косячок. Но она вспомнила, что на выходные к ней приезжает Даффодил. К тому же Фили наверняка захочет узнать все подробности вчерашнего свидания. Чуть погодя Эллен, возможно, сможет представить его в самом забавном свете, чтобы развлечь подругу, но только не сегодня.

Она чувствовала себя свежей и готовой вступить в битву с сорняками в саду Гусиного Дома.

Шпора Беллинг сидел на замшелом камне возле гостевого домика, курил и нетерпеливо сбивал ногой мох. Когда Эллен вошла в ворота, он вскочил:

– Ну наконец-то!

– Привет, – осторожно сказала она и приостановилась, подавляя желание расплыться в дурацкой улыбке от уха до уха. Справиться с этой задачей ей помогло враждебное, даже грозное выражение его лица.

Сноркел, не разделяя внутренней борьбы хозяйки, радостно бросилась к гостю (она была очень общительной собакой), обнюхала ему ноги и перевернулась на спину, подставив пятнистый живот. Шпора наклонился, чтобы потрепать ее, и, исподлобья глядя на Эллен, мрачно пояснил:

– Я пришел по поводу аукциона. Вы купили мой лот.

Она кивнула, плохо представляя, что сказать. Даже на расстоянии пяти метров, под открытым небом, он так действовал на нее, что сердце сбивалось с ритма, – и вовсе не из-за ужасов, рассказанных Фили, а потому, что Эллен всей кожей ощущала бесстыдное излучение его экстрим-фактора. Он был очень, очень опасен. Падший ангел в обличье бродяги. Гость явно нервничал.

– Помните, три желания? – пояснил он, распрямляясь.

Сердитый, в старых джинсах, с суровым лицом, он походил на злого джинна. А у Эллен сейчас не было других желаний, кроме как принять душ, сделать маску для глаз и провести целый день в одиночестве. Поэтому лучше бы джинн еще посидел в кувшине – по крайней мере, пока ее глаза не перестанут слезиться от света. От яркого света его глаз.

– Да, я помню, – ответила Эллен и свистнула, подзывая собаку, которая побежала к своему любимому наблюдательному пункту, откуда она всегда любовалась кохинхинками. – Я заплатила всего десять фунтов. Вы совсем не обязаны что-либо выполнять.

Эллен подвела Сноркел к колышку и наклонилась, чтобы прицепить веревку к ее ошейнику.

– Я всегда выполняю свои обещания. – Беллинг следовал за ней.

– Ей-богу, давайте забудем об этом. – Эллен приподняла голову. Она не знала, как отделаться от него и при этом не показаться невежливой.

Гость скрестил руки на груди, глаза стали твердыми, как металл.

– И все же у вас должны быть желания. Может, вы бы хотели не напиваться так, как вчера вечером? У меня есть прекрасный рецепт от похмелья. Ну что, будем считать, что это первое желание?

Эллен не собиралась обсуждать со Шпорой вчерашний вечер, будь он проклят.

– Спасибо. Я не страдаю от похмелья. У меня нет сейчас никаких желаний.

– Вот как? Неужели малышка Эллен Джоунз так-таки совсем ничего не хочет? – Он прищурился.

Он явно издевался.

– Во-первых, Джемисон, – поправила Эллен. – Во-вторых, не хочет.

– Совсем-совсем ничегошеньки? – приставал он.

Эллен уже чувствовала не страх, а досаду. Ей не нравилась его настырность и, кажется, Шпора начисто лишен чувства юмора. Похоже, ему нечем заняться, и он от скуки пришел подразнить ее.

– Все, что от вас требуется, – придумать желание. Это же так просто. Попробуйте, – продолжал настаивать гость. Он сверлил взглядом ее глаза сквозь темные очки.

Эллен решила принять вызов. Она ни за что не отведет глаз первая. Они заплаканные и распухшие – ну так что ж, тем хуже для него. Шпора привык запугивать людей. Но она достаточно повидала на своем веку, чтобы не струсить перед ним. Она не даст ему разыгрывать из себя Мефистофеля.

– Любое желание? – уточнила Эллен.

– Да. Если я не смогу его выполнить, то верну вам деньги.

– В таком случае, я хочу… – Она хотела сказать «чтобы вы ушли», но не смогла этого выговорить. И была вынуждена отвести глаза, потому что они начали слезиться. Когда ее взгляд упал на заросшую клумбу, девушка сообразила, как можно легко и быстро избавиться от Шпоры. – Хорошо. Я хочу привести сад в порядок.

«Посмотрим, как ты выпутаешься, дрянной мальчишка», – с удовлетворением подумала она.

Гость окинул сад взглядом, оценивая задачу, требовавшую поистине геркулесовых усилий.

– Похоже, к нему давно не прикасалась рука человека.

– Вот именно. – Эллен вздохнула. – Я хочу, чтобы он выглядел, как на картинке, и притом через пару дней. Дом нужно как можно скорее продать.

– Пара дней – срок, конечно, небольшой. Но все равно, это прекрасное желание. – Неожиданно он улыбнулся. – Я уж думал, вы прикажете мне убираться ко всем чертям.

Его улыбка ослепила Эллен – сияющая, завораживающая, покоряющая. Она в жизни не видела ничего прекрасней этой улыбки.

– Я выполню ваше желание. – Беллинг еще раз оглядел сад.

– Вы серьезно?

– Вполне. Только мне понадобится ваша помощь, чтобы уложиться в два дня. Есть тут приличная газонокосилка?

Не успела Эллен опомниться, как, раздевшись по пояс, Шпора Беллинг уже вытряхивал траву из ящика.

– Вы что, собираетесь разделаться с травой за десять фунтов?

– Вы правы, это грабеж с моей стороны. Что еще нужно сделать?

Эллен растерянно смотрела на него.

Шпора пришел в веселое возбуждение, его глаза сияли радостью, словно Эллен предложила ему «феррари», а не тяжелую работу, которую всю неделю откладывала на потом.

– Я не большой специалист по части садоводства, но кое-чему научился, пока сидел в тюрьме. – Шпора