не запрещает мне рисовать. Хотя, по сути дела, он мне вообще ничего не запрещает, ну кроме улицы и окон, и ничего не заставляет делать. Он даже меня не укусил! Возникает вопрос, а зачем он вообще меня сюда привел, поселил у себя дома. Делай что хочешь, делай как хочешь, все что пожелаешь для тебя. Где тут смысл? В чем суть?

С этой мыслью я уснула и проснулась. Стефан еще не вернулся, на улице медленно разгорался рассвет. Щелкнул замок, хлопнула дверь, несколько шуршащих звуков и все стихло. Да он всегда так приходит домой утром, тихо и незаметно, истинный вампир. Ручка на двери повернусь, я поспешно закрыла глаза, сама не зная зачем. Я скорее почувствовала, чем услышала, что дверь открылась, и в комнату вошел вампир. Вот дура, перед кем притворяюсь?

— Доброе утро, — как всегда тихий и спокойный голос, однако, мурашки по коже не пробежали, привыкла я уже и даже вошла во вкус. — Если ты встанешь сейчас, мы можем вместе позавтракать.

Глаза непроизвольно распахнулись, брови поползли на лоб, рот я успела удержать закрытым.

— Если хочешь, конечно, — поспешно добавил вампир и растворился в темноте коридора.

С минуту я пялилась на пустое место, а потом подскочила как ошпаренная. Зачем же обижать гостеприимного хозяина таким неприкрытым удивлением? Я быстро надела поверх сорочки халат, провела расческой по волосам, влезла в носки и пошлепала на кухню. Завернув за угол, первым делом я увидела на столе пару йогуртов, тосты, варенье и чайную чашку, наполненную чем-то красным. Красным?

Я сглотнула и посмотрела на чашку еще раз. А вот слабо вам потягивать с утречка кофе рядом с пьющим из такой же чашечки кровь вампиром? Интересно, я смогу к этому привыкнуть и сама наливать ему кровь в чашку по утрам? Брр…

Я передернулась и поплотнее закуталась в халат.

— Что будешь? — как ни в чем не бывало, спросил Стефан.

— То же самое, только в чашку, пожалуйста, кофе.

Вампир озадаченно посмотрел на свою чашку.

— Ах, ну да, конечно, — кивнул Стефан.

— А чем ты вообще занимаешься? — спросила я за завтраком. Долго же я собиралась с духом и собралась только тогда, когда и дальше молчать было уже просто нереально.

— Я юрист, разбираю смешанные дела.

— Какие-какие? — не поняла я.

— Иски вампиров против людей и наоборот.

— А-а, — многозначительно протянула я. Вот скучища-то, какая! Тогда понятно, почему у него все так обстоятельно сухо и спокойно. Юрист он у меня. — Нравится?

— Скорее да, чем нет. По крайней мере, не скучно.

Не скучно? Вот уж не знаю, что может быть скучнее юриспруденции. Все эти законы и постановления, такая занудистика. Преподавали у нас в университете какое-то время Право, так я добрую половину лекций проспала. Каким чудом зачет сдала, понятия не имею!

— И много исков предъявляют? — я продолжила тему исключительно за неимением лучшей.

— Достаточно, чтобы иногда случались авралы.

— А каких больше? Люди против вампиров или вампиры против людей?

— И тех и других вдосталь, иногда такая ерунда, но иногда бывают интересные случаи. Тебе, правда, это интересно?

— Если не вдаваться в подробности, то да.

— А если вдаваться?

— То я ничего не пойму, потому что проспала половину лекций по Праву. Хорошо, что лектор не замечал.

— Он у вас, что совсем плохо видит?

— Почему? Нормально, вроде бы.

— А как же он тогда не заметил?

— Ну, нас в аудитории много, целый поток, за всеми не уследишь, а так прикрыл глаза одной рукой, вторую на парту — типа что-то пишешь, и спи, пожалуйста.

— Надо же, — удивился вампир.

— А ты что ни на одной лекции не спал?

— Ну, нас не так много как вас, к тому же сразу видно, кто спит, а кто пишет, — пожал плечами Стефан.

Я прикинула, сколько у нас вампиров и как они соотносятся с людьми, потом прикинула количество вузов для вампиров и для людей и решила, что их и впрямь не так уж и много, чтобы можно было просто так спать на парах. Хотя при большом желании можно исхитриться.

Еще несколько дней пролетели незаметно. Мы со Стефаном теперь общались за завтраком и за ужином и потом вечером, пока меня окончательно не смаривал сон, а ему не нужно было идти на работу. В отличие от своей работы, Стефан не был скучным, хотя иногда его дотошность и обстоятельность раздражали, но с этим вполне можно было мириться. А вот что действительно казалось мне странным и даже каким-то ненормальным, так это патологическая серьезность вампира. Он никогда не шутил, не смеялся и даже не улыбался, не радовался, не восхищался. Его постоянными спутниками была сдержанная сосредоточенность и участливое внимание, иногда небольшое удивление или легкая грусть. Может быть, это, конечно, были издержки профессии, но все же такая непроницаемая сдержанность и спокойствие во всем, что бы ни произошло, постепенно начинали действовать на меня угнетающе. Я уже всерьез стала задумываться над вопросом, не обделены ли вампиры обычными человеческими чувствами и продумывала наиболее тактичную форму вопроса по этому поводу, как случай сам подкинул мне ответ.

Я читала какую-то из книг Стефана, когда в дверь позвонили. Если бы это был вампир, я бы сразу же это почувствовала. Выходит по ту сторону двери стоял человек. Подождав для верности минутку и дождавшись только повторившегося звонка, я пошла открывать. Стефан, судя по всему, спал. Я не ошиблась, на пороге стоял молодой парнишка в курьерской форме.

— Господину Варне срочное письмо. Распишитесь в получении, — бойко отрапортовал он.

Я поставила свою замысловатую закорючку в нужном месте и закрыла дверь. Хм, срочное — это немедленно, или подождет, пока Стефан проснется? Перевернув конверт я прочла: «Вскрыть сразу же после получения». Что ж, придется будить вампира. Я уже уверенно прошла темный коридор и гостиную и подошла к двери в комнату Стефана. Пару мгновений потоптавшись на месте, я все-таки постучала.

— Стефан! Тебе тут что-то срочное принесли, — на пробу сказала я. Эффекта ноль. — Стефан?

Я повернула ручку и вошла в комнату. Глаза, привыкшие к темноте, различили в тусклом сером свете, просачивающемся от заклеенного окна, очертания кровати и лежащегося в ней вампира.

— Стефан, — подошла ближе. — Стефан, проснись, — я осторожно потрясла вампира за плечо и, так и не заметив никаких признаков пробуждения, сделала как раз то, чего мне не следовало делать ни под каким предлогам — включила ночник.

Абсолютно-синяя, давно уже не живая кожа, приоткрытые синие же губы с поблескивающими длинными клыками и распахнутые во всю ширь кроваво-алые глаза и совершенно незаметными зрачками. И вокруг всего этого ужаса в полнейшем беспорядке лежат черные волосы, покрывая подушку и лицо мертвеца.

Я сделала судорожный шаг назад, потом еще и еще, дикий вопль, наконец, сорвался с моих губ и я пулей вылетела из комнаты и почти мгновенно оказалась в своей. Вот теперь-то я поняла, что такое страх животный, всепоглощающий, ничего не видящий на своем пути. Все что было до того, были только мелкие цветочки. Теперь же меня била крупная дрожь, голос сел, глаза застилала какая-то пелена. Я, как слепая, натыкалась на все подряд. Наконец, я споткнулась обо что-то увесистое и полетела на пол. Вставать сил не было, так что я отползла к стенке, подтянула к себе колени и обняла их руками. Зрение возвращалось, дрожь не проходила, на голос мне было как-то наплевать. Я бы не удивилась если бы он у меня совсем пропал. Так я не кричала никогда. Дверь рывком распахнулась, на пороге появился Стефан, я лишь слабо пискнула. Он был в одних пижамных штанах с растрепанными волосами, но уже вполне обычным для него цветом кожи, разве что чуть более серым. Писк привлек его внимание и в тот же миг он был уже около меня.

— Делия, — выдохнул он. Я даже внимания не обратила, что он впервые назвал меня по имени, лишь