исповедальне. Поглядев на нее долгим оценивающим взглядом, он сказал:

— Приятно, что вы меня помните. Есть вещи, которые не забываются, правда?

Ей казалось, что судьба не преподнесет ей большего унижения, чем тогда, в тюрьме. Видимо, это не так. Гастингс, кажется, наслаждается, напоминая ей о том эпизоде, который она тщательно старается стереть из своей памяти. Он знал уже тогда, что она потеряла голову, едва он к ней прикоснулся, и, видимо, получает от этого воспоминания море удовольствия.

Наконец она выпрямилась, окончательно забыв про мяч, и стала говорить, что его никто не приглашал сюда, в церковный спортзал, и тем более лично к ней. Он не стал слушать; подняв мяч, он направился к подросткам, собравшимся у сетки.

— Куда вы? — закричала Андреа, устремившись вслед за ним. Он ее проигнорировал.

— Привет, ребята, — сказал он. — Меня зовут Лукас Гастингс, но друзья зовут меня Люк. — Его глаза встретились со злыми глазами девушки и на мгновение задержались: он словно напоминал ей тот момент, когда она воскликнула: «Люк, дорогой!» И снова ее обдало жаром и холодом. — Преподобный Ейтс сказал мне, что у вас нет тренера с самого Дня благодарения. А поскольку, учась в колледже, я сильно увлекался волейболом, я решил попробовать себя в этой роли.

Анди казалось, что ей все это снится. Но дети совершенно не заметили ее замешательства. Им сразу понравился этот атлетически сложенный красавец, их новый тренер, а ее поразило то, как быстро он их завоевал.

Подростки закричали, захлопали в ладоши, стали задавать Гастингсу уйму вопросов, причем все сразу. Знает ли он, что у них соревнования через месяц? Смогут ли они положить на лопатки своих соперников — может, он знает какие-то приемчики? Сможет ли он провести столько тренировок, сколько надо? Научит ли он пастора Мейерс брать мяч?

Последний вопрос снова поверг всех в бурное веселье, дети повернулись к незадачливой спортсменке, желая увидеть ее реакцию. Однако Андреа еще не пришла в себя от неожиданного появления Лукаса. Половину ее существа охватила бурная радость, в другой нарастал протест против его беспардонного появления в ее епархии — в буквальном смысле.

Почему отец Пол ни словом не обмолвился об этом со мной?

Горя желанием объясниться со старшим священником, она выбежала из спортзала. И пока за ней не захлопнулась тяжелая двойная дверь, она чувствовала на себе пристальный взгляд Гастингса, следящий за движением ее длинных голых ног.

Отца Пола она нашла в боковом приделе, где он показывал ненадежные вентили стоящим рядом слесарям. Увидев заместительницу, он пошел ей навстречу.

— Что случилось, Анди? У тебя очень недовольный вид.

— Да, я недовольна. Несколько минут назад Лукас Гастингс свалился как снег на голову и объявил, что он наш новый тренер. Я совершенно забыла, что ему уже пора выйти из тюрьмы. А главное — я понятия не имела, что вы с ним договорились. Хотелось бы знать — где, когда и как? Я думала, что вы обсудите вопрос о новом тренере со мной, прежде чем его брать. — Она говорила все это, пытаясь успокоиться.

— Давай пройдем в мой кабинет и поговорим наедине, — ответил отец Пол. Сказав рабочим, что он скоро вернется, он повел ее через холл. Андреа не помнила случая, чтобы старый священник когда-нибудь ее огорчил. Однако появление Лукаса Гастингса не предвещало ничего хорошего. — Присядь, — сказал отец Пол, закрыв дверь кабинета.

— Не могу, я слишком взбудоражена. — Действительно, грудь ее вздымалась от сильного волнения.

Священник примостился на краешке письменного стола.

— Я сам увидел Гастингса полчаса назад. Впервые в жизни.

— Вы шутите, — пробормотала Андреа.

— Нет, — он задумчиво покачал седой головой, — насколько я понял, он позвонил в церковь в четверг, и Дорис сказала ему, что священники бывают здесь по субботам. Он пришел сегодня и попросил принять его. Я был удивлен не меньше тебя, когда он назвал свою фамилию.

— Не могу поверить, — сказала Андреа скорее самой себе, чем священнику.

— Он сказал вполне откровенно, что неделю назад вышел из тюрьмы и хотел бы с какой-то пользой проводить свободное время. Он принес листовку — одну из тех, которые ты раздавала в тюрьме в день твоей проповеди. Там есть телефон.

Как просто он меня нашел.

— Он добавил, — продолжал отец Пол, — что твои слова о пользе труда на благо людей произвели на него глубокое впечатление.

— Неужели? — подумала она вслух, вспомнив, как нахально он с ней разговаривал в исповедальне.

— Да, да, — ответил отец Пол, все еще не замечая, какую бурю чувств вызывает в ней этот разговор. — Он говорил, что ты была как раз тем человеком, который ему помог.

— Нет. — Андреа покачала головой, считая, что отец Пол приписывает ей несуществующую заслугу. Она уже приготовилась рассказать все как на духу.

— Не скромничай. — Священник протянул руку и погладил ее по плечу. — Естественно, мне понравилось его предложение, и я рассказал, что у нас в приходе намечен целый список мероприятий, в которых можно применить свои силы. А просмотрев его, Гастингс решил, что больше всего его привлекает спорт. — Отец Пол широко улыбнулся, довольный собой. — Учитывая предстоящие соревнования, Анди, можно считать, что этого парня сам Бог послал.

— Как он все-таки меня разыскал?

— Я сказал, что ты в спортзале играешь в волейбол. На что он ответил, что прямо сейчас и начнет тренировать нашу команду.

Андреа смущенно отвела глаза, не зная, что сказать. Нужно было смириться с мыслью, что Лукас Гастингс вот так запросто, одним движением, пролез в ее жизнь. Ход конем, ничего не скажешь.

— Ты могла бы радоваться тому, что он уже на свободе, — сказал отец Пол. — Вспомни, как ты болела за него во время суда.

Андреа слушала, не отвечая.

— Я не стал с тобой советоваться, — продолжал отец Пол, — потому что хотел сделать тебе сюрприз: ты бы увидела результат своей проповеди. Я горжусь тобой, Анди, за один лишь визит в тюрьму ты смогла так повлиять на человека.

— Боже мой, святой отец, — прошептала Андреа. Но не смогла сдерживаться дальше: за несколько минут она подробно описала всю сцену в исповедальне, опустив лишь некоторые интимные подробности, при воспоминании о которых ее лицо и сейчас залилось краской. — Теперь вы понимаете, что значит для меня его приход, почему я так взвинченна? Я не верю, что он явился тренировать волейболистов, и вообще не доверяю ему. И не отдала бы ему наших подростков так бездумно. Будем откровенны, — продолжала Андреа, — Гастингс бывший зек, то есть прямая противоположность идеалу, на который бы хотели равняться наши дети. То, что он здесь, — моя вина; найди я себе замену для проведения службы в Ред Блаф, мы бы не ломали сейчас голову, как быть. Так что я возьму на себя труд сказать ему, что мы передумали и тренер нам не нужен.

Отец Пол долго молчал, прежде чем ответить.

— Знаешь, я давно живу на свете и думал, что уже никто и ничто не сможет меня удивить. Но ты меня удивляешь. Анди, почему ты так изменилась к этому человеку? Да, он был назойлив в тюрьме, даже груб, но ведь ты — одна из тех, кто его засадил. Не мог же он встретить тебя с распростертыми объятиями.

Андреа молчала: слишком противоречивые чувства боролись в ее душе.

— Виновен он или нет — неважно, он отсидел свой срок и теперь будет жить с клеймом зека на лбу до конца своих дней. Значит, ты хочешь раздавить его окончательно — сейчас, когда ему и так несладко?

— Конечно, нет. Просто я не хочу иметь с ним никаких дел. — Она умолчала о том, что не доверяет самой себе, когда он рядом. Он умеет ее возбудить, а это самое страшное.

— Сегодня я не узнаю ту Анди, которую всегда знал и любил. Гастингс — тоже дитя Богово, и ему нужна помощь.

— Отец Пол, подумайте, что о нас будут говорить. Дочь Слоанов Бетси скажет родителям, что мы