И все-таки он был человеком слова. Он женится на девушке и спасет ее, отца от разорения. Если она не обретет вновь свой буйный нрав, тогда он просто оставит ее в поместьях Иденуэрта, а сам продолжит странствовать по свету.
Он сморщился и знаком приказал подать еще стаканчик виски, а потом убедил бармена оставить на столе всю бутылку. Бармен окинул его ядовитым взглядом, в котором читалось отвращение. Впрочем, такими взглядами его награждали и другие жители городка. Что он такого сделал? Ничего. Совсем ничего.
– Ты и правда собираешься замуж за этого милашку-англичанина? – снова спросил Донни Бойль Ренату.
– Да, – просто, без эмоций ответила Рената. – Вы мне поможете? Я не успокоюсь, если буду думать, что Джейка повесят за то, чего он не делал. Что бы там ни было… но он не способен на убийство.
– Они с Кенни враждуют уже несколько лет, – скептически сказал Бойль, несмотря на то, что недавно защищал Джейка.
– Но это никогда не заходило так далеко, – выпалила Рената. – Почему же сейчас? Вы все так уверены, что Джейк способен на бессмысленное насилие… вы видели в нем когда-нибудь признаки этого? Что-нибудь другое, кроме его… злого взгляда?
– Джейк всегда легко пускал в ход свои кулаки. Но он никогда никого не убивал, это я знаю, – признался Донни.
Дженни Бойль накрыла рукой ладонь Ренаты.
– Что случилось? – спросила она таким теплым, материнским тоном, каким с Ренатой никогда не разговаривала мать. – Позволь нам помочь тебе.
Рената попыталась улыбнуться, но это был лишь слабый отблеск улыбки.
– Я понимаю, что веду себя ужасно, но я очень устала. – Она не могла сказать никому из них, что каждую ночь меняла материнские сорочки на хлопковую рубашку Джейка, но сон ее все равно был беспокойным и прерывистым. – От всего – от Джейка, пожара, моих родителей, лорда Иденуэрта… Как только Джейка оправдают, я сумею привести свою жизнь в порядок. Знаете, у Иденуэрта есть замок. – Она постаралась, чтобы голос ее звучал воодушевленно. – Огромный замок, ему триста или четыреста лет – это исторический заповедник, у меня будут сотни слуг, он обещал мне, что мы поедем в кругосветное путешествие. Разве это не чудесно?
Дженни Бойль слегка улыбнулась ей.
– Это звучит, как сон наяву. – Однако по ее голосу Рената поняла, что ей не удастся провести эту женщину.
Или кого бы то ни было другого. Зеркало говорило Ренате, что ее глаза стали тусклыми, щеки побледнели, и на них не было обычного румянца. Джейк все это забрал у нее, он унес и то, что она воспринимала как дар. Любовь. Надежду. Веру, что у нее всегда будет то, чего ей хочется больше всего на свете.
– Мы сделаем все, что в наших силах, – заверила Ренату Дженни Бойль. – Не знаю, станет ли нас слушать судья, но…
– Станет, – доверительно сказала Рената. – Вместе с моим отцом, со мной, Фелисией и Сильвией Коллинз…
– Что? – воскликнул Донни Бойль. Рената чуть улыбнулась.
– Никому не говорите. Шериф Коллинз не знает…
– Мы не скажем. А кто еще?
– Проповедник. Его жена. Школьная учительница, Алиса Кларк. – Рената перечислила свой короткий список. Самые уважаемые горожане Серебряной Долины согласились свидетельствовать в пользу Джейка. Все это само по себе было поразительно и являлось делом рук Ренаты. И поскольку улики были косвенными, то и их свидетельские показания могли иметь решающее значение.
– А после суда? – спросила Дженни Бойль. – Ты сразу же уедешь?
– Как только оправдают Джейка, – отчетливо и холодно ответила Рената.
Она повернулась спиной к Бойлям и вышла из магазина с высоко поднятой головой и прямой спиной. Она была спокойна, как поверхность пруда в тихий день, и уравновешенна, как самая благородная леди. Однако в ее походке не было легкости, а на лице не играла яркая улыбка.
Пленник весь день и половину ночи метался по маленькой камере; как посаженный в клетку зверь, который может в любой момент наброситься на вас.
Несмотря на отделявшие их доски, он пугал шерифа Коллинза. Ярость Джейка была настолько сильна, что ее можно было ощутить физически. Что и говорить, Коллинз всегда немного боялся Джейка. Он был таким непредсказуемым, этот чертов дикарь.
– Садись, – приказал он уже в шестой раз за полчаса.
Обычно Джейк не утруждал себя ответом, но на сей раз он поднял голову и с вызовом посмотрел на шерифа.
– Иди сюда и заставь меня сесть. – Голос его звучал насмешливо, и Коллинз отвел взгляд.
Свой нетронутый обед он поставил на пол, это была оловянная тарелка, наполненная бобами и беконом, а также сухарями. Передавая еду в камеру, Коллинз держал Джейка под прицелом, и так два раза в день. Но Джейк ничего не ел.
Когда открылась дверь и вошел хорошо одетый джентльмен, Джейк прекратил свою нервную ходьбу. Коллинз поглядел на вошедшего из-за стола, и мужчина слегка улыбнулся ему безмятежной и несколько надменной улыбкой.
– Я могу чем-нибудь помочь вам, мистер? – холодно спросил шериф.
