Позднее я слышал, что пленникам удалось сбежать в ту же ночь. Не помню, кто мне сказал об этом. Только не отец.

Он никогда не поминал тот день, а у меня никогда не хватало мужества спросить.

Кажется, совсем немного времени минуло после нападения, а отец снова ввязался в ссору с моим дядей Энгусом Мортоном.

Они воевали на протяжении многих лет. Отец как-то заявил, что если у Энгуса Мортона и есть принципы, они столь гибки и неустойчивы, что угрожают благочестию всей общины. А Энгус, по слухам, ответил, что Джозеф Строрм педант с кремневым сердцем, да еще и фанатичен до крайности. Неудивительно, что ссора могла произойти на любой почве. На сей раз основанием для нее послужили кони-гиганты.

Слухи о таких конях доходили и до нас, хотя мы никогда их не видели. Отец не мог отрешиться от мыслей о них, а узнав, что Энгус покупает таких коней, отправился смотреть. Все его подозрения подтвердились. Едва он увидел огромных коней, высотой в двадцать шесть ладоней, как сразу понял, что они Неправильные. Он с отвращением отвернулся от них и направился к инспектору — с требованием, чтобы их уничтожили, как Нарушения.

— Вы не правы, — возразил инспектор. — Они одобрены правительством, так что я тут власти не имею.

— Не верю, — ответил отец. — Господь не мог создать таких коней. Правительство не могло их одобрить.

— Могло, — подтвердил инспектор. — Более того, Энгус говорил мне, что он запасся их заверенными родословными, зная своих соседей.

— Конечно, кое-кому они понравятся! — сердито воскликнул отец. — Такое чудище может заменить двух, а то и трех обычных лошадей. Но это не значит, что они Правильные. Такой конь не может быть созданием божьим, значит, это Нарушение и его нужно уничтожить.

— В официальном документе сказано, что они получены путем скрещивания крупных особей. Попробуйте отыскать в них хоть один недостаток.

— Но они Неправильные! Богобоязненная община всегда понимает, в чем Нарушение, и борется с ним! Уж если правительство не знает, каковы должны быть твари господни, то мы-то знаем!

— Как в случае с кошкой Дакерсов? — усмехнулся инспектор.

Отец гневно воззрился на него. То дело все еще не давало ему покоя.

Примерно год назад он узнал, что у жены Бена Дакерса есть бесхвостая кошка. Он провел расследование и выяснил, что у этой кошки никогда не было хвоста. Тогда, как мировой судья, он потребовал уничтожить Нарушение. Но Дакерс подал на отца жалобу, и отец так рассердился, что сам уничтожил кошку, не дожидаясь, пока придет официальный ответ… Когда же получили официальный ответ, подтверждавший существование в природе бесхвостых кошек, положение отца оказалось очень неловким, да еще и компенсацию пришлось платить. Кроме того, он был вынужден принести публичное извинение, не то лишился бы своего поста.

— Нет, тут дело совсем другое, — резко возразил отец инспектору.

— Послушайте, — терпеливо сказал инспектор, — эти кони санкционированы. Если вам недостаточно такого свидетельства, пойдите и пристрелите их, а там посмотрим, что с вами будет.

— Ваша обязанность — издать приказ об этих так называемых конях! — настаивал отец. И тут инспектору надоело.

— Моя обязанность — охранять их от дураков и фанатиков, — отрезал он.

Отец не ударил инспектора, но, видно, дело почти дошло до того. Несколько дней он кипел от ярости, а в ближайшее воскресенье прочел нам проповедь о терпимости к мутантам, угрожавшей чистоте нашей общины. Он призывал бойкотировать владельца Нарушений, намекал на аморальность в высоких сферах, уверял, что кое-кто уже сочувствует мутантам, и в заключение покрыл позором «беспринципного наемника беспринципных хозяев», местного представителя сил зла.

Хотя у инспектора и не было кафедры, с которой он мог бы ответить, но все же многие его замечания о преследовании, презрении к властям, фанатизме, религиозной мании, законе о клевете и возможных последствиях прямого выступления против властей, против постановления правительства широко разошлись по округу.

Видимо, последний пункт его едких замечаний удержал отца от действий. У него хватило хлопот и расходов с кошкой Дакерсов, но кошка-то стоила немного, а кони-гиганты обошлись бы куда дороже. Кроме того, Энгус Мортон не из тех, кто упустил бы случай добиться наказания…

Словом, атмосфера в доме стояла такая, что так и хотелось оттуда сбежать.

С тех пор как вновь воцарилось спокойствие и в округе не бродили чужаки, родители Софи стали отпускать ее на прогулки; когда мог, и я вырывался из дома.

Софи, конечно, не ходила в школу. Даже если бы у нее была подложная справка, ее тайну все равно бы скоро раскрыли. А у родителей Софи, хоть они обучили ее читать и писать, почти не было книг. Потому- то мы много разговаривали во время прогулок, вернее, говорил я, пытаясь передать ей все, что узнавал из уроков и из Книг.

Мир, рассказывал я ей, очевидно, довольно велик, может быть, круглой формы. Цивилизованная его часть называется Лабрадор, а Вакнук — лишь небольшой его уголок. Считалось, что так называли мир еще Прежние, хотя никто ничего не знал наверняка. Лабрадор весь окружен водой, называемой морем, там водятся рыбы. Никто из моих знакомых не видел моря, кроме дяди Акселя. Море было далеко, но если проехать миль триста к востоку, северу или северо-востоку, вы наверняка до него доберетесь. А вот если ехать на юг или юго-запад, то никуда не попадешь — или убьют жители Окраин, или погибнешь в Плохих Краях.

Еще говорили, будто в прежние времена в Лабрадоре было так холодно, что тут почти никто и не жил, только добывали какие-то таинственные вещества прямо из земли да деревья выращивали. Но если такое и было, то очень давно. Тысяча лет назад? Две тысячи? Люди гадали, да точно никто не знал. Неизвестно, сколько поколении провели жизнь в полном одичании со времен Кары и до начала Новой истории. От варварских эпох остались лишь «Раскаяния» Николсона, да и то лишь потому, что они несколько столетий пролежали в каменном ящике. А от Прежних Людей сохранилась лишь Библия.

Помимо тех времен, о которых рассказывалось в двух книгах, были известны три столетия нашей истории, а за ними — забвение. Из пустоты протягивались нити легенд, но и они поистрепались за годы странствий из памяти в память. Название Лабрадор, например, пришло к нам из уст в уста, его нет ни в Библии, ни в «Раскаяниях». Может, о холодах легенды говорят правду, хотя теперь у нас всего два зимних месяца; но тут причиной может быть Кара — она что угодно объясняет.

Долгое время велись споры о том, есть ли жизнь еще где-нибудь кроме Лабрадора да большого острова Ньюф. Считалось, что все остальное — это Плохие Края, принявшие на себя весь удар Кары. Потом выяснилось насчет Окраин. Конечно, там жили не настоящие люди, а одни Отступления, закона божьего они не знали, и покорить их было пока невозможно. Но позднее — как знать? Если Плохие Края и правда потихоньку сокращаются, то со временем мы все покорим.

Не так уж много было известно о нашем мире, но все же такие уроки получались куда интереснее, чем Этика, был у нас и такой воскресный класс. Этика — о том, что можно и чего нельзя. Большинство «нельзя» совпадали с теми, о которых дома неустанно твердил отец. Но почему-то причины запретов оказывались разными, и меня это сбивало с толку.

В соответствии с Этикой, человечество — то есть мы — пыталось снова войти в милость к Господу нашему. Мы карабкались по узенькой, но верной тропе к тем вершинам, с которых упали. От нашего верного пути ответвлялись другие, на вид более легкие, но они не являлись верными, а вели прямо в пропасть. С помощью Господа нашего мы вернем себе все, что утеряли. Тропа наша трудна, человек не может полагаться только на себя. Лишь власть имущие вправе решать, правильно ли мы движемся.

Мы искупим вину, и с нас снимут Кару. Если мы сумеем противостоять искушениям, нас ждет награда — прощение. И возврат Золотого Века. Такие Кары уже насылались на Землю: изгнание из Рая, Потоп, эпидемии, разрушения городов. Нынешняя Кара — самая страшная. Наверное, первое время казалось, что она превосходит все предыдущие несчастья вместе взятые. Почему ее наслал Господь, пока было неясно. Скорее всего Каре предшествовал период высокомерного презрения к религии, как и перед прошлыми