Я вдруг услышал шум борьбы.
— Нет, нет, красотка, сбежать тебе не удастся… Да к тому же с нами тебе будет безопасней. Зачем одной бродить ночью…
Девушка попробовала было закричать, но чья-то рука зажала ей рот. Тут я не выдержал и посмотрел в их сторону. Девушку я узнал сразу — это была та самая, чью машину я чинил. В ее мыслях я прочел неподдельный ужас.
В одно мгновение я оказался с ними рядом. Мои попутчики в испуге отступили, но не Том. Он считал, что меня бояться нечего и что я его слушаюсь. Решив показать свою власть надо мной, он поднял ногу в тяжелом башмаке, видимо, намереваясь ударить по линзам. Но человек неуклюж и медлителен в движениях. Прежде чем он успел размахнуться как следует, я уже схватил его за ногу и отбросил в сторону. Но теперь, осмелев, на меня полезли его приятели. Не раздумывая, я поднял девушку и поспешил скрыться в темноте.
Вначале я опять испугал ее, хотя она могла бы уже доверять мне после нашей первой встречи. Пристроив ее поудобнее на крышке своего корпуса и придерживая передними рычагами, я пустился в путь, следуя тому направлению, которое она бессознательно указывала мне в своих мыслях. Она была ранена, и из ее правой руки сочилась кровь.
Я двигался с максимальной скоростью, которую только мне позволяли все мои восемь конечностей. Я опасался, что из-за потери крови мысли ее начнут путаться и я не успею узнать, какова конечная цель пути. Так и случилось. Вскоре посылаемые ею импульсы стали ослабевать и потом прекратились совсем. Но до этого она так неустанно думала о доме, мысленно видела дорогу к нему, что этого мне оказалось достаточно.
Наконец я предстал перед заветной дверью. Я толкнул ее, и она открылась. На пороге стоял ее отец, и я протянул ему обессилевшую от потери крови девушку.
— Джоан!.. — только и мог сказать он. Его, казалось, ничуть не удивила встреча со мной — первым инопланетянином, которого он видел. Лишь когда после перевязки его дочь вновь пришла в себя, он посмотрел в мою сторону…
Мне остается добавить совсем немного. Они были добры ко мне, эти двое людей. Они старались понять меня, хотя им это было нелегко. Профессор даже попытался заглянуть внутрь моего устройства. Я позволил ему это, ибо доверял его знаниям, но он ничего не понял. Я видел, как он пытается сравнить меня со всеми известными ему электронными устройствами, но все они, как я понял, были пока слишком несовершенны…
Впрочем, как и все на этой планете. Здесь не могли даже понять, из какого сплава изготовлен мой корпус. Для них я не более чем диковина — и выше их понимания…
Они не прочь понять меня, я читаю это в их мыслях. Им очень бы хотелось самим построить такой механизм, и возможно, со временем они сделают это. Со временем они тоже будут иметь такие машины… Но сейчас я бессилен им помочь, да и не хочу… Слишком трудно быть умной машиной в этом безалаберном мире людей'…
Профессор перевернул последнюю страницу и поднял глаза.
— Итак, он сам растворил себя в кислотах, которые отыскал в моей лаборатории.
Он медленно подошел к окну и посмотрел на далекий Марс, спокойно плывущий среди
мириад созвездий.
— Как знать, — прошептал он, — как знать…
Он протянул рукопись дочери.
— Джоан, доченька, мне кажется, лучше сжечь это. Нам не нужны лишние неприятности.
Джоан кивнула:
— Хорошо, отец, раз ты так считаешь.
Страницы затрепетали, вспыхнули, почернели и рассыпались на жарких углях.
Но копию рукописи Джоан сохранила…
--
