Дуган оглянулся, по-прежнему не отрывая руки от вентиля подзарядки кислорода.
— Мне все равно. Знаю одно: я хочу вернуться на Землю. И хочу сказать всем, кто смеялся над Джоан и ее отцом, что те были не правы. Сейчас все зависит от того, есть ли у нас хоть какой-то шанс вернуться, не так ли?
— В смысле?
— Ну, у нас небольшой запас горючего, а добавочный вес Джоан заставил нас израсходовать больше, чем мы рассчитывали. Хватит ли его, чтобы забрать нас домой и затормозить, когда мы доберемся туда?
Все посмотрели на Дейла. Тот медленно ответил.
— Думаю, хватит. Сами знаете, сюда прилетело шестеро, а возвращаться, похоже, придется четверым. Кроме того, мы можем выкинуть за борт изрядное количество тяжелых вещей, таких, как винтовки и боеприпасы. После того, как взлетим, они нам будут больше не нужны.
Дуган кивнул.
— Об этом я не подумал. Ну, тогда я согласен с Фраудом и доком. Пусть ребята из другой ракеты приходят посмотреть на нас, если есть охота.
Несколько часов спустя Дейл все еще сидел у иллюминатора, нес вахту. Иной раз он завистливо поглядывал на спутников. Он тоже желал бы прилечь и поспать, но знал, что все равно не сможет заснуть, пока не решена проблема с другим кораблем. Возможно, что это местный марсианский корабль, но как-то не верилось в эту перспективу. Ракета предназначалась для космических полетов, в этом не приходилось сомневаться. Иначе у нее имелись бы крылья, большие крылья для такого-то разряженного воздуха. Не была ли это ракета, гадал он, марсианским космическим кораблем, вернувшимся домой с другой планеты, возможно, с Земли? Рассказ Джоан доказывал, что этот мир успешно отправил на Землю, по крайней мере, одного посланца. Ему страстно хотелось бы убедиться, что это так. Но что-то в затылочной части мозга настойчиво твердило то, во что ему меньше всего хотелось верить: этот корабль последовал за «Глорией Мунди» с Земли.
Именно этот страх и не давал ему спать.
Они стали первой экспедицией, достигшей Марса, но это еще полдела. Он должен быть первым, кто расскажет Земле о Марсе. Лидером первой успешной межпланетной экспедиции в мировой истории. Дейл Кертенс, Покоритель Космоса — имя, которое никогда не забудут. А теперь он столкнулся с соперником, который способен выхватить у него бессмертие прямо из-под ног.
Будь он в состоянии, взлетел бы сию же секунду, направив «Глорию Мунди» к Земле со всей скоростью, на которую та способна. Но это было непрактично по нескольким причинам, а самая непосредственная состоит в том, что сейчас ракета лежит на боку. Прежде чем они смогут стартовать, придется установить ее вертикально.
Дейл не умел проигрывать. Он слишком часто выигрывал с того дня, когда возглавил первый экваториальный рывок вокруг света. Марсианское предприятие должно было стать венцом его карьеры. Не из-за пяти миллионов долларов — черт с ними, он потратил куда больше на постройку и горючее «Глории Мунди». Нет, это делалось ради триумфа быть не просто первым, но на какое-то время и единственным человеком, связавшим между собой планеты. Именно мысль, что другой корабль мог опередить, и держала его у иллюминатора, пока экипаж спал.
Он вновь и вновь спрашивал себя, кто же мог отправить ракету. Сотрудники фирмы Кейнца? Выходит, его все-таки неверно информировали насчет них? Разве кто-то еще в мире способен построить космический корабль?
И тут на гребне со стороны другого корабля появилось несколько черных точек. Машины или люди? Он нашел запасной бинокль и сфокусировал его. А затем торопливо подошел к спящим спутникам и растолкал их.
— Эй, просыпайтесь!
— Черт побери! — пробурчал Фрауд.— Снова марсиане вернулись?
— Нет, люди с другого корабля. Идут в нашу сторону.
Глава 19.
Вейган
Они остановились в помещении, куда вел коридор с третьего балконного уровня. Марсианин сделал Джоан знак оставаться здесь, и она уселась на табурет с мягким верхом, в то время как человек исчез в следующем проеме.
В ожидании она изучала помещение в нерезком свете, льющемся с потолка. Комната была обставленна с суровой простотой. Вся мебель состояла из похожих на ящики табуретов с мягким верхом; одного более массивного куба, служившего, надо думать, столом; широкого сиденья у одной из стен, которое могло быть кушеткой либо кроватью. Всю стену напротив входа занимало окно. На фоне залитого лунным светом неба она видела огромные силуэты черных зданий и между ними кусочек вытянувшейся в бесконечность пустыни.
Пол и стены были бледно-зеленого цвета. Слева располагался проем, через который вышел ее проводник, по обе стороны находились прямоугольные панели из дымчато-серого стеклообразного материала. Возможно, служат они не просто для украшения. В других стенах узкие щели очерчивали дверцы стенных шкафов. Справа, неподалеку от ложа, она заметила пульт управления с большим набором рычагов и ручек.
Помещение с неким учрежденческим душком: не то, чтобы нежилое, но безличное. Его бы обставить книжными полками, повесить одну-две картины и поместить где-нибудь цветы. Тут она посмеялась над собой — не одобрять здешнюю комнату потому, что та не похожа на комнату земного дома! Книги и картины на Марсе, наверное, имеются, а цветы... С внезапной печалью она стала гадать, сколько же долгих веков прошло с тех пор, как эта усталая старая планета вырастила свой последний цветок... Эта комната была слишком суровой, слишком утилитарной. Она лучше подходила для обитания машины, чем человека. Поневоле казалось, что именно машина тут и жила, но ее проводник так походил на человека...
Теплоизолированный комбинезон в отопляемом здании был лишним, он сковывал движения, и вернувшийся проводник застал ее, когда она пыталась раздеться. Он поставил две чашки с жидкостью на куб побольше и с любопытством уставился на нее. Ее кожаный костюм, казалось, озадачил его. Он пощупал его, пробуя текстуру, но непонятно, разобрался ли. Ей подумалось, что марсианин смотрит с легким весельем, разглядывая, как она проводит расческой по волосам.
Торжественные моменты так редко оправдывают ожидания, сказала она себе. Ведь это же поворотный пункт в истории: впервые встречались люди двух планет,— а она ведет себя так, словно заскочила проведать. Подобное событие требовало одного из тех бессмертных изречений, с которым исторические персонажи встречали кризисы. А она вместо этого расчесывает волосы... А ладно, здесь нет никаких зрителей. Бессмертные фразы она сможет придумать и позже — вероятно, большинство исторических персонажей поступали точно так же. Она снова улыбнулась марсианину и взяла протянутую им чашу.
Бесцветная жидкость оказалась не водой. Она обладала легким, не поддающимся определению привкусом и густотой. Чем бы там она ни являлась, бодрящие свойства жидкости вызвали у нее чувство благополучия. Марсианин кивнул, словно удовлетворенный. Открыв одну из дверок на стене справа, он извлек два подноса, поверхность которых была покрыта чем-то вроде воска. Нацарапав на поверхности одного из них серию знаков, передал ей. Другой оставил себе. Джоан приготовилась к первому уроку устного марсианского.
Метод обучения сперва показался простым. Он будет писать слово, с которым она уже знакома, и произносить его вслух, в то время как она попытается повторить его. Девушка ожидала, что процесс превращения письменного словаря в устный не представит никаких трудностей. Она считала себя способной
