Дейла Кертенса нельзя было назвать бесстрашным человеком. И не только потому, что бесстрашный человек — это человек, лишенный воображения, но и потому, что со старыми страхами трудно расстаться. Но, глядя на Дейла, на его шестифутовую, широкоплечую фигуру, на длинные руки с сильными веснушчатыми кистями и голубые глаза, холодные и твердые, как лед, могло показаться, будто перед тобой настоящий герой. Воин скандинавского происхождения с чередой предков: суровых бойцов, которые с мечом в руке не страшились ничего в этом мире и мало чего в мире ином — ибо они чтили Одина только для того, чтобы обеспечить себе вечное сражение среди защитников Валгаллы. О Дейле же, их потомке, обитающем в мире, где сильным нет необходимости сражаться, как и быстроногим — бегать, можно было сказать, что он менее труслив, чем его собратья.

Дейлу не следовало бы жениться, по крайней мере, не следовало жениться на такой женщине, как Мэри. И Мэри в глубине души сама это понимала.

Ему бы следовало покорить одну из тех девочек, которые увивались за ним в прошлом. Следовало поселить в своем доме одну из тех хорошеньких златовласок, которые только на это и надеялись. Супруга испытывала бы вечную радость, что она избрана и находится ближе всех к герою, которому аплодируют миллионы. Ее бы постоянно питала зависть этих миллионов, она бы жила в отраженном блеске его триумфа. Супруги могли бы жить долго и счастливо, пока Дейл голову не сломит.

Мэри не преклонялась перед мужем. Не тот у нее был темперамент, хотя вначале и она не смогла остаться нечувствительной к очарованию его успеха. Возможно, что как раз ее спокойствие по контрасту с бурным восторгом других и привлекло Дейла при первой встрече. Быть может, он устал от триумфа в обществе и легких побед. Так или иначе, он влюбился в нее. А Мэри любила его на свой лад.

Нынешним утром, сидя в постели с развернутой газетой над нетронутым подносом с завтраком, она мысленно окинула взглядом их совместную жизнь.

Стремительный роман и стремительный брак. Одно слово вырвало ее из прежней спокойной жизни и окунуло в безумный водоворот известности. Во время учебы ей постоянно докучали просьбами дать интервью, подписать статью, приставали фотографы и рекламщики. Пресса обыграла их брак в лучшем виде: она отняла у Мэри даже свадьбу, подменив ее публичным цирком.

Дейл так, и не узнал, как она негодовала. Казалось, он никогда не считал, что присущая журналистам жажда подробностей граничит с нарушением приличий. Мэри старалась не возражать. Но неизбежно, что они смотрели на такие вещи по-разному. Она воспитывалась в кругу людей неброских, незаметных, не страдавших от известности в обществе и не желавших ее. А Дейл практически родился на газетной передовице — в блестящей сорочке и с мегафоном, объявлявшим о его прибытии. Первый и, как оказалось, единственный сын Дэвида Кертенса, известного всему свету как «Авиационный Форд».

Да, Дейл стал новостью с момента рождения. Газеты выплеснули ее крупным шрифтом. У Дэвида Кертенса, человека, создавшего «гирокерты» — воздушные «форды» — мультимиллионера, первейшего в мире промышленника, занятого массовым производством летательных аппаратов, родился сын Дейл. Не удивительно, что известность ничуть не беспокоила Дейла.

После медового месяца пресса на время оставила молодоженов в покое. И хотя Мэри ощущала на себе взгляды журналистов, приглядывающихся к ней в надежде первыми сообщить сенсационную новость о надвигающемся «счастливом событии», пара лет прошла сравнительно мирно. Фамилия Дейла лишь изредка появлялась на первых полосах. Казалось, молодой Кертенс успешно превращался из современного героя в героя легендарного.

А теперь вдруг это!..

Под датой «10 марта 1981 года» шла шапка заголовка: