чаем с печеньем, гладят по головке их детишек. Разве у нас есть на это время, если нам надо выдавать по триста тонн в месяц?
— Преданность у них в Бейре только одному, — мрачно заметил другой уполномоченный. — Деньгам.
— Нет, неверно, — возразил первый. — Найдутся владельцы концессий, которые захотят иметь дело
— Вы оба правы, — сказал Фельзен. — Я видел здешних жителей, простых людей. Их жилища напоминают наше Средневековье. Они топают двадцать миль, таща на плечах пятьдесят килограммов древесного угля, чтобы продать его в городе. А выручки едва хватает на то, чтобы набить пузо на обратную дорогу к себе в деревню. Эти люди — нищие. Они неграмотны. В перспективе у них лишь тяжелая, безрадостная жизнь. И эти люди для нас обрыщут всю Бейру и отдадут нам каждый килограмм вольфрамовой руды, который сумеют раздобыть. Со временем народ поймет, как легко здесь заработать, и люди хлынут сюда уже с юга. В Алентежу нищих не меньше, и они тоже станут работать на нас.
— Ну а что вы скажете о рудниках, которые продают руду англичанам?
— Теперь вторая моя идея: те, кто там работает, люди деревенские. Мы направимся в деревни и предложим им выгодную работу в ночные смены. Станем покупать у них руду по рыночной цене.
— То есть вы предлагаете кражу?
— Я предлагаю перераспределение. Предлагаю отобрать добро у врага. Предлагаю ввязаться в битву за Бейру.
— Жители Бейры — народ несговорчивый.
— Как и все горцы. Иметь дело с горцами всегда нелегко. Жизнь у них трудная, суровая. Ваша задача — постараться их понять, завязать с ними дружбу и — скупать их вольфрам.
Фельзен разделил район на части и распределил людей — группу в Визеу, Мангалде и Нелаш, другую — в Селорику и Транкозу, еще одну — в Иданья-а-Нову. Себе он оставил область от предгорий Серры-да- Эштрела на западе до испанской границы. Большая часть продукции должна была перевозиться на машинах до Гуарды и там же пересекать границу.
Ему требовалось договориться, с одной стороны, с национальными гвардейцами, чтобы грузовики беспрепятственно добирались до места, с другой — с таможенниками, чтобы пересечь границу. Городок Гуарда был центром вольфрамового ареала и, таким образом, штабом всего мероприятия.
К концу совещания дождь перестал. Вошедший шофер сказал ему, что отвез две бутылки коньяка начальнику подразделения национальных гвардейцев и что Фельзену следовало бы немедленно, предпочтительно до обеда, прибыть в штаб отряда НРГ[12] для встречи с ним.
Начальник НРГ лишь недавно был назначен на это место. Это был крупный мужчина с маленьким, заплывшим жиром лицом. У него были густые, черные, роскошные, как норковый мех, усы с закрученными в ниточку кончиками, придававшими ему самодовольный вид. Его мягкая и вялая ладонь буквально утонула в мужицкой лапе Фельзена.
Фельзен сел за стол напротив него. Начальник поблагодарил за подарок, предложил выпить абсента и разлил по двум небольшим рюмкам зеленую жидкость. Фельзен глотнул, и рот его свело от полынной горечи. Поморщившись, он положил перед начальником газету и указал ему на заметку чуть ли не в самом низу страницы. Начальник читал, прихлебывая абсент и мечтая об обеде; потом он взял у Фельзена папиросу.
— Вы удостоились упоминания на первой полосе лиссабонской газеты, — сказал Фельзен.
— Убийства в этом районе — вещь обычная, — ответил начальник, глядя в окно на посветлевшее небо.
— За две недели это третье. Тела найдены на одном и том же участке. Людей раздевают, связывают и забивают до смерти.
— Это все вольфрам, — сказал начальник так, как будто к нему это не имело ни малейшего отношения.
— Разумеется, вольфрам.
— Все с ума посходили. Даже дикие кролики и те роют вольфрам.
— Ну и как подвигается ваше расследование?
Начальник поерзал на стуле и затянулся. В камине гудело пламя.
— С того времени еще и четвертое убийство произошло.
— Одного из ваших офицеров?
Кивнув, начальник вновь наполнил рюмки. Абсент разгладил морщины на его жирном лице, и в чертах стало проглядывать что-то мальчишеское.
— Вы это расследуете?
— В стране царит беззаконие. Но тело мы нашли.
— Все на том же участке?
Начальник кивнул.
— А где ваш офицер начал расследование?
— В деревеньке под названием Амендуа.
— Возможно, вам имело бы смысл самому двинуться туда с подкреплением?
— Район, который надо охватить, очень велик.
— А вы хотите искоренить преступность и беззаконие, не задействовав людские ресурсы?
— Это вряд ли возможно, — грустно отозвался начальник. — На кону большие деньги. Люди тут бедные, привыкли жить на пять тостанов в день. Для них и один эскудо — целое состояние. А одна вольфрамовая глыба может стоить от семидесяти пяти до восьмидесяти эскудо, а то и все сто. Вот их и охватила лихорадка. Вы и представить себе не можете, что с ними делается. Чистое безумие.
— Если я гарантирую вам законность, порядок и искоренение насилия, может быть, вы посодействуете мне, поможете разрешить некоторые мои личные проблемы?
— Искоренение насилия… — как эхо повторил начальник в рюмку, словно услышал эти слова от нее. — То есть полностью?
— Полностью.
— А какого рода проблемы вы имеете в виду?
— Как вам известно, скоро мои грузовики начнут возить руду из района разработок — к границе, в Виллар-Формозу.
— Таможня от нас не зависит.
— Это я понимаю. Но вы можете оказать нам помощь с бумагами, guias,[13] которые требуются при перевозке груза.
— Но власти придают большое значение guias. Они хотят знать, что перевозится.
— Верно. И обычно проблем с этим не возникает, но вся эта бюрократическая волокита…
— Ну да, бюрократы… — подхватил начальник. — Вы же бизнесмен, понимаю. Бизнесменам надо, чтобы все делалось быстро.
Они погрузились в молчание. Выражение лица начальника свидетельствовало о какой-то внутренней борьбе, словно он силился проглотить нечто неудобоваримое или же что кишечник его распирали газы.
— И что случилось с вашим офицером, я тоже выясню, — сказал Фельзен, но этот ход успеха не возымел: судьба офицера не так уж волновала начальника.
— Выдача guias — это очень важная правительственная процедура. Это будет серьезным нарушением…
— С каждой тонны перевезенного груза вы, разумеется, получите комиссионные, — сказал Фельзен и тут же понял, что попал в яблочко. Морщины на лице начальника разгладились. Живот успокоился. Начальник взял еще одну из фельзеновских папирос.
— Но без guias, — сказал он, — как я буду знать, сколько тонн вы перевезли? Как стану подсчитывать комиссионные?
— Раз в месяц мы вместе будем встречаться с таможней.
