она ощутила жар, почувствовала, как горят ее щеки. Но почему именно теперь она испытывает такую неудовлетворенность, теперь, когда она достигла вершины своих устремлений, когда она находится на пороге триумфа?

Легкий стук в дверь вернул Кортни к действительности. Дверь слегка приоткрылась, в щель просунулась рука в белой перчатке, держащая черную трость с серебряным набалдашником и бутылку вина.

– Ты здесь, гусенок?

– Марк! – Кортни бросилась к двери и распахнула ее. – Входи, входи. – И она втащила его за руку в комнату и стала целовать в щеки, пока бледное лицо Марка не залилось краской до корней рыжевато- золотистых волос.

– Т-ты…

– Успокойся, Марк. Ты же знаешь, что сильнее заикаешься, когда волнуешься.

– Ты была великолепна!

Поймав в его глазах выражение гордости за нее, она очень обрадовалась.

– П-представляешь. Твой лондонский дебют. Зал битком набит сливками лондонского общества, не говоря уже об арабском принце. Кажется, их было даже два.

Марк протянул ей вино.

– Шампанское?

– Чтобы отпраздновать твой успех.

– Как мило с твоей стороны, – проговорила Кортни и, передав бутылку Тильде и обогнув Марка, подошла к двери и выглянула.

– А где они? – спросила она, повернувшись к Марку. Тот втянул ее в комнату, закрыл дверь и обнял за плечи. По его поведению она уже поняла, что он собирается сказать.

– Они… не приехали?

Он пожал плечами и опустил глаза. После недавнего радостного возбуждения она ощутила пустоту.

– Я не была уверена, что придет отец, но Сара…

– Ш-ш… – Марк приложил палец к ее губам. – Эт-то – это твоя ночь. Не позволяй нашему старику нарушить ее прелесть.

Внезапное чувство разочарования охватило Кортни. Ей так хотелось, чтобы отец увидел ее триумфальное возвращение в Лондон. Став, наконец, прима-балериной, она надеялась, хоть и без особых на то оснований, что он похвалит ее, будет гордиться ее успехами и, наконец, одобрит дело всей ее жизни.

Но то был лорд Гарретт Аскуит, пятый граф из рода Лоуденов. Он превращал все в какой-то театральный спектакль, где у каждого была своя роль. Ему досталась роль страдающего отца – преуспевающего политика, пэра королевства и дальнего родственника королевы. Ей – роль его своенравной дочери, которая, несмотря на отеческую любовь и заботу, нарушила традиции, убежала в Европу, наплевав тем самым на все его попытки сделать из нее достойную молодую женщину.

Кортни направилась к ширме для переодевания. Она с трудом удерживалась от слез. Но почему это так сильно ранит ее? Глупо было надеяться. Ведь отец твердо дал понять, что не изменит своего отношения к ее жизненному выбору. В ту ночь, четыре года назад, когда она уезжала из Оуклей Корта, отец прямо сказал, что никогда не придет на ее представление. Так почему она должна надеяться на что-то другое?

Марк прав. Она сделала свой выбор, и нечего об этом сожалеть.

– Это, пожалуй, самое правильное из всего сказанного тобой за все двадцать пять лет твоей жизни, – сказала она Марку. – Я не должна сидеть как на иголках в ожидании милости отца, тем более, когда я, наконец, добилась успеха.

Как бы в подтверждение своих, слов она взяла бутылку и посмотрела на этикетку.

– Хорошее вино; Тильда, дайте нам два бокала.

Тильда принесла бокалы, и Марк хлопнул пробкой.

– Тебе очень идет этот новый костюм.

– Новый? – Марк удивленно посмотрел на свой костюм. – Что, эти лохмотья? Боюсь, твой комплимент не по адресу. Мой портной ужасно настырный. Он говорит, что мой обычный стиль слишком тяжел и скучен для таких случаев.

– О, Тильда, – как бы спохватившись, сказала Кортни, – позвольте представить вам моего брата, виконта Стансуорта, лорда Маркуса Аскуита.

Тильда окинула Марка взглядом с ног до головы. Кортни видела по выражению ее лица, что тощий, длинный, шести футов ростом, со слабым подбородком Марк был, по ее мнению, слишком англичанин и совсем не в ее вкусе. Они обменялись вежливыми кивками, затем костюмерша поманила к себе Кортни.

– Надеюсь, вы не собираетесь праздновать всю ночь? – спросила Тильда, разувая Кортни. – Вы должны рано лечь. Вы…

– Вы кудахчете, как наседка, – капризно прервала ее Кортни.

– Карашо, но кто-то должен следить за вами, – возразила Тильда, пока Кортни копошилась за ширмой.

– У меня есть Марк.

– Да, – поддакнул Марк, – конечно. – Он присвистнул. – Ого! Целых три ряда букетов. Совсем как сад.