– Откровенно говоря, вы вызываете во мне такое любопытство, что, если б вы не позвонили, я сама позвонила бы вам, – призналась Кора Стюарт, указывая Дугу на мягкое лиловое кресло напротив себя.

Коротко подстриженные седые волосы, уложенные плоскими завитушками по самой последней моде, полная шея и тяжелый подбородок делали её похожей на мраморный бюст римского сенатора с накрашенным алой помадой ртом. Держа в зубах сигарету, она удобно уселась в углу широкого, обитого зеленым шелком дивана.

– Видите ли, – заговорила она медленно, словно мысли, которые она хотела высказать, только что пришли ей в голову, – вы смело затевали разного рода дела – кино, нефть, самолеты, – и каждый раз газеты поднимали такую шумиху, что даже те, кто, как я, никогда не читают финансового бюллетеня, знают все подробности. И какова же судьба ваших начинаний? Вы вкладываете деньги в дело, получаете огромные прибыли лично для себя. И затем выходите из игры. Для вас всё складывается прекрасно; но что сталось с кинокомпанией, которая больше не выпускает картин? Или с авиакомпанией, которая больше не делает самолетов?

– А что? – спросил Дуг.

– Вот об этом-то я вас и спрашиваю. Если бы я гналась за деньгами, я могла бы завтра же распродать все акции, – сказала Кора. – Я люблю деньги, но хочу быть всегда уверенной, что созданные моим мужем заводы работают на полный ход, что там по-прежнему много рабочих и что продукция наша, какой бы она ни была, выпускается по-прежнему. Я знаю, это может показаться старомодным. Знаю также, что когда меня не станет, никому уже не будет дорого наше предприятие. Я не против акционерных обществ. Я сама – акционерное общество. Но я и мой муж жили ещё в те времена, когда люди в нашей стране сохраняли привязанность к тому, что создано ими. Это время отходит в прошлое. Я вижу, что делается вокруг. Наступит день, когда наши фирмы так разрастутся, что станут своего рода независимыми государствами внутри государства и управлять ими будут не владельцы, а посторонние люди, но они будут не менее, а может, более значительными фигурами, чем президент Соединенных Штатов. К счастью, для фирмы «Стюарт – Джанни» такой день ещё не наступил и не наступит, если я смогу этому помешать. Ну вот, теперь вы понимаете, почему я сказала, что опасаюсь вас. Вы свалились, как снег на голову. Кто вы? Чего вы хотите? Вы скупили акции, которые были вне моего контроля, поэтому я не могла воспрепятствовать этому. Теперь вы – акционер. Я не имею права устранить вас, зато могу помешать вам сделать с этой компанией то, что вы сделали с другими.

Дуг пристально вгляделся в её лицо и покачал головой.

– Как мне убедить вас, что вы глубоко неправы? – спросил он. – Если вас послушать, то я что-то вроде тли или раковой болезни. Я не разрушаю компании и никогда ни одной не разрушил.

– Разве? – усомнилась Кора.

– Да. Все предприятия, о которых вы говорили, – дело моих рук. Я создавал их ради кого-то, в чей талант я верил. Кинокомпания была создана ради человека, который был великим режиссером. Он поставил два великолепных фильма и утопил свой талант в бутылке джина. Авиакомпания? Я организовал её ради человека, с которым летал во время войны, – он был выдающимся конструктором. В юности он работал у братьев Райт. Что же случилось? Мы выпустили несколько самолетов, побивших все рекорды. Ну, я и решил, что дело налажено отлично, и занялся чем-то другим, а у того человека всё пошло прахом.

– Насколько я знаю из газет, вы, кажется, выбросили все свои акции на рынок, обесценили их и окончательно развалили дело.

– Да, я продал свои акции. Да, я заработал на этом немалые деньги. Но разве это мешало моему конструктору делать самолеты? И неправ я был только в одном: я думал, что у него, кроме конструкторского таланта, есть и деловая жилка.

– А теперь вы откопали ещё двух гениев?

– Совершенно верно, – бесстрастным тоном подтвердил Дуг. – Мальчики действительно очень даровиты. На этот раз промаха не будет. А в их изобретении заложены огромные возможности – надо быть сущим болваном, чтобы не понимать этого. Если за это дело взяться с умом, то ваша фирма, миссис Стюарт, не только станет в пятьдесят раз крупнее – она сможет контролировать всю радиопромышленность.

– Помилуйте, уж не стараетесь ли вы продать мне акции моего же предприятия?

– Я не прожектер, миссис Стюарт, – колко возразил Дуг. – Я только хочу объяснить вам, из-за чего я вступил в ваше акционерное общество. Я выбрал вашу фирму, а не какую-нибудь другую, потому что у вас хорошая база для начала этого дела. Кроме основной продукции, вы выпускаете также электронные приборы, вы уже начали приобретать отдельные радиостанции, чтобы создать собственную сеть радиовещания. Всё, чем располагаете вы, пригодится и нам. Каждый ваш отдел может использовать то, что будет сделано нами. Мы с вами вместе далеко пойдем, и нашему пути не будет конца, если мы станем работать сообща. А если вам кажется, будто наша работа не так значительна, как мы утверждаем, то позвольте напомнить, что две недели назад фирма «Кун-Леб» выразила готовность оказать нам любую помощь, какую я найду нужным. А там не занимаются прожектерством.

– Я знаю, – сказала Кора. – И это тоже мне непонятно.

Дуг нахмурил брови.

– Вы хотите сказать, – спросил он вдруг, – что братья Мэллори, их работа, фирма «Кун-Леб» – всё это не вызывает у вас возражений и смущает вас только одно: причем тут я?

– Я этого пока что не сказала, – медленно проговорила Кора. – Но раз вы читаете мои мысли, то отрицать не буду. Да, я снова повторяю – я побаиваюсь вас. Вас!

Дуг порывисто поднялся с кресла, пробормотал: «А, черт!» – и зашагал по комнате.