Её нисколько не удивил оказанный ей прием, так как в глубине души она была радостно уверена, что отныне может иметь всё, что только не пожелает. Всё, о чём она издавна мечтала, наконец сбылось; и она, в свою очередь, выполняла все обещания, которые когда-либо давала себе и своим братьям. Она сейчас обладала неукротимой силой, которая нисходит на человека, когда оправдываются усилия всей его жизни. Мир для неё был полевым цветком – стоит только протянуть руку, чтобы сорвать его.

Все платья, которые ей хотелось иметь, и все подарки были уже куплены, и теперь в затененных и всё- таки жарких комнатах номера-люкс она поджидала лимузин, который отвезет её в аэропорт. Дуг, наверно, уже в Уикершеме, а она будет там завтра, если самолет придет по расписанию. Говорят, что эти большие новые самолеты – просто чудо. Марго нетерпеливо взглянула на золотые с брильянтами часики, и тотчас же, словно этот признак неудовольствия царственной особы заставил придворных заспешить, раздался телефонный звонок и ей доложили, что машина подана.

Чемоданы снесет коридорный; Марго взяла только новую красную сумочку – единственный кричащий предмет в её туалете. Она небрежно помахивала ею, хотя ещё неделю назад, до того, как Марго приехала в Нью-Йорк и одержала над ним победу, ярко-красная сумочка показалась бы ей вещью совершенно немыслимой. Но продавец в магазине Марка Кросса уверял, что в Париже уже носят красные сумочки и что в самом скором времени яркие цвета станут такими же привычными, как черный, коричневый или беж. Она решила, что сумка стоимостью в девяносто пять долларов не может вызвать презрительной усмешки, и купила её; и когда сумка перешла в её собственность, то стала даже ей нравиться. Марго торопливо переложила в неё деньги – больше тысячи долларов, которые она не успела истратить, губную помаду, пудреницу, пачку сигарет, зажигалку, несколько безделушек, которые могли, или, вернее, когда-то обещали пригодиться, и, наконец, свой единственный талисман – старую любительскую фотографию, изображавшую её и братьев у дверей гаража.

Какие все они юные на этом снимке и какой у них старомодный вид! Она стоит посредине и смеется, Кен вскинул голову и скорчил надменную гримасу, а Дэви – какое серьезное лицо у Дэви! В те времена у них не было ровно ничего, одни только мечты. Но какие богатые мечты, подумала Марго, для таких бедных детей! Ну что ж, теперь всё сбылось: и она и мальчики получат то, о чём они всегда мечтали. Марго была так счастлива, что ей хотелось плакать от счастья – ведь она не могла закричать во весь голос: «Я счастлива! Я счастлива!» – и выразить хоть малую долю той безумной радости, которая сейчас бурлила в ней. Снова и снова она повторяла про себя: «Я добилась! Я добилась!»

Она не могла дождаться, когда же наконец начнется этот полет туда, где сбудутся все обещания, данные себе и братьям. В Уикершеме она ступит на землю, неся в руках самые ценные подарки, какие только могло представить её воображение, и наиболее ценным из них будет то, что Дуг поможет им добиться полного успеха. И всё это сделала она, та самая девочка, которая не так давно, стоя ночью на коленях у постели, в нижней юбочке, заменявшей ей ночную рубашку, исступленно шептала двум жалким, оборванным мальчуганам: «Только подождите! Наступит время, когда у вас будет всё, что вы хотите, – и я добьюсь этого!»

«И я добилась! – думала Марго. – Я дам всё, о чём они мечтали, и даже больше того!»

И словно для того, чтобы она вконец измучилась от нетерпения, один за другим начались телефонные звонки – друзья Дуга хотели пожелать ей счастливого пути. Каждый раз, положив трубку, она устремлялась к двери, и новый звонок заставлял её возвращаться. Третий раз она взяла трубку уже со смехом. На четвертый раз попросили к телефону мистера Волрата. Едва Марго успела сказать, что его здесь нет, как в трубке послышался взволнованный голос Карла Бэннермена:

– Я буду говорить с нею, хелло. Центральная! Я буду говорить с нею! Хелло, это Марго?

– Карл, я не знала, что вы в Нью-Йорке.

– Какой черт в Нью-Йорке! Я всё ещё тут. Где хозяин?

– Он ждет меня в Уикершеме. Что-нибудь случилось?

– Да вы что, шутите? Слушайте, скажите хоть вы: зачем он это сделал?

– Что именно? Карл, я тороплюсь на самолет.

– Разве вы не знаете, что он продал дело Бэрли? И слова никому не сказал. Даже не попрощался. Слушайте, я заявил, что хочу работать, но работы для меня больше нет. Меня выставили, и всё. Господи, неужели он не сделал никаких распоряжений насчет меня?

– Не знаю, Карл.

– Не может быть, чтобы он вам ничего не говорил!

– Уверяю вас, я ничего не знаю. Он и о продаже акций мне ничего не сказал. Должно быть, он решил это внезапно – позвонил туда, и всё. Мне очень жаль, Карл. Я поговорю с ним.

– Пожалуйста, детка! Я, конечно, куда-нибудь приткнусь, но мне очень хотелось бы остаться здесь.

Марго казалось, что это говорит какой-то незнакомый, жалкий и испуганный человек с голосом Карла Бэннермена, и ей вдруг стало грустно. Впервые она подумала о том, что Карлу уже за пятьдесят, словно возрастом можно было объяснить то, что с ним происходит.

Грусть не оставляла Марго и когда она спускалась вниз на лифте – грусть, вызванная каким-то тяжелым предчувствием. Садясь в машину, Марго была очень задумчива.

Лимузин скользил по Парк-авеню, забитой машинами до отказа, потом по прямым улицам-ущельям, каждый конец которых упирался в голубое небо, словно город был выстроен на высоком плато. Затем переправа на пароме и соленый запах нагретой солнцем воды и бесконечное шоссе, которое извилистой ниткой тянулось по равнинам Джерси и потом отлого спустилось к аэродрому в Ньюарке.

Всю дорогу Марго твердила про себя, что она богата, молода и что вся её будущая жизнь ясна, как эти дали, простиравшиеся за передним стеклом большой черной машины. Всё, что её сейчас окружало, было как бы залогом того, что отныне её никогда не коснется нужда, и постепенно на душе у неё становилось легче.

Серебряный трехмоторный самолет с рифлеными боками был готов к отлету, и шестнадцать пассажиров уже сидели на своих местах. Безошибочное чутье мгновенно подсказало Марго, что она находится в особом обществе, члены которого узнают друг друга по невидимым ярлыкам и этикеткам. Идя вслед за стюардессой по наклонному проходу между креслами. Марго чувствовала на себе оценивающие взгляды.

Она незаметно улыбнулась, вдруг поняв, что действительность намного превзошла её давнюю заветную мечту о том, чтобы продолжить ту незабываемую поездку с родителями в пульмановском вагоне и совершить путешествие к счастью, обставленное всеми атрибутами роскоши. Много лет мечта о такой