— это более широкое понятие. Например, поиск действующей в нашей стране вражеской агентуры. Во втором случае задействуется комплекс, иными словами, специальная система контрразведывательных мер, в результате чего в поле зрения органов попадают прямые признаки чьей-либо шпионской деятельности. По признакам составляется портрет шпиона, и начинается его розыск.
Особенно ярко элементы поиска и розыска проявились при проведении всесоюзных мероприятий по делу «Взрывники» в 1977 году, где мне пришлось возглавить оперативно-следственную группу по розыску диверсантов и обобщению всех материалов по этому делу. Вот как это было.
В субботу, 8 января 1977 года, во время школьных каникул и выездов детей на елки, в Москве с небольшими перерывами неизвестными лицами были взорваны три бомбы. Первый взрыв, наиболее тяжелый по последствиям, произошел в вагоне поезда метрополитена. Второй — в продуктовом магазине № 15, а третий — на улице 25 Октября, недалеко от ГУМа. Были убитые и раненые. В общей сложности пострадало 37 человек. К сожалению, среди них были дети. Помню, погиб ученик 10-го класса Коля Абузяров, приехавший в Москву на каникулы. Тяжелое ранение получила 4-летняя девочка и другие.
Взрывы ошеломили не только общественность Москвы, но и нас, сотрудников КГБ, потому что подобный диверсионно-террористический акт, направленный исключительно против людей, был совершен последний раз еще на заре Советской власти. Ясно было, что в данном случае действовал жестокий, матерый враг.
Ответы потерпевших и свидетелей, а таких было около 500 человек, никаких результатов в отношении личности преступников не дали. Пока шли опросы, другие наши товарищи скрупулезно собирали вещественные доказательства в виде остатков от взорванных бомб и средств их укрытия. Для этого снималась даже обшивка вагона метро, в котором была взорвана бомба, с тем чтобы найти застрявшие в ней осколки. Поскольку третья по счету бомба взорвалась в чугунной урне на улице 25 Октября, весь заряд, как из жерла пушки, взлетел вверх и упал на крышу находившегося рядом Историко-архивного института; пришлось убрать с крыши весь снег в спецкоробки, затем растопить его и собрать таким образом дополнительные улики. Из тел убитых также извлекались осколки, чтобы по ним установить, что из себя представляли бомбы. Одним словом, вещественные улики собирались с особой тщательностью, ибо по ним, и только по ним, предстоял в дальнейшем тяжелый, кропотливый и в то же время интенсивный розыск преступников. Именно с этого времени поступила команда органам КГБ страны все дела по оперативным вопросам и розыску вести в привязке к взрывам, проведенным диверсантами в Москве. Это означало, что каждый полученный органами сигнал по совершению отдельными лицами недозволенных действий сопоставлялся с событиями в Москве для определения возможной причастности этих лиц к актам диверсии. На этой основе в течение года появились десятки, может быть, сотни проверок по стране, которые, к сожалению, оканчивались безрезультатно. Конечно, были и плюсы. Например, в ходе широкого поиска были разысканы находившиеся в розыске десятки, если не сотни, преступников по линии МВД СССР.
Нашим товарищам удалось собрать следующие остатки и детали от взрывных устройств с средствами их укрытия:
1. В вагоне метро, на месте взрыва, осталась разорванная на клочки дорожно-хозяйственная сумка бежевого цвета. Специалисты достаточно быстро и точно определили, что сумка сделана из искусственной кожи, выпускаемой Белгородским заводом Горьковской области. Определили торговый ярлык, ГОСТ, куда эта кожа рассылалась. Результат был малоутешителен: в 40 городов!
По остаткам сумки попытались смоделировать и сделать несколько копий сумок. Фотографии сумок разослали во все органы КГБ страны с целью определения, в каком городе и какая фабрика эти сумки выпустила и пустила в продажу. Это представляло несомненный интерес, потому что преступники заранее срезали ярлычок с сумки, в которой находилась бомба: видимо, название города и фабрики на ярлычке как- то могло навести преследователей на цель. К сожалению, ответы из территориальных органов КГБ все как один были отрицательными. Тогда циркулярно пошла из Центра новая команда — искать сумки по фотографиям среди пассажиров и покупателей страны.
2. Тщательно исследовались собранные после взрыва осколки. И вот при вскрытии погибшего от взрыва в метро мужчины в его теле был обнаружен осколок с синей эмалью, напоминающий ручку от утятницы. При дальнейшем тщательном исследовании удалось установить, что преступники использовали в качестве корпуса взрывного устройства чугунную утятницу с прилегающей к ней крышкой. Крышка была соединена с корпусом при помощи стальных шпилек, которые остались целыми после взрыва и по которым можно было определить, что крепились они накрученными на них стальными гайками, с последующей их сваркой.
Кто выпускал подобные утятницы? Поиск носил затяжной характер, но в конечном итоге помогли индивидуальные особенности ее изготовления. Примерно через два месяца поиска мастер подсобного цеха завода лентотранспортного оборудования в Харькове, посмотрев на ручку от утятницы, твердо сказал: «Эту утятницу делал я!» С трудом разобрались в заводской документации — когда выпускались утятницы синего цвета и куда эта продукция рассылалась. Итог также был неутешителен: в 45 городов!
Помимо осколков от утятницы в вагоне метро были найдены и другие осколки. По всей вероятности, преступники добавили их в пустующие места бомбы для большей поражаемости. Экспертиза установила, что все другие осколки имеют природную примесь мышьяка. Пришлось переключиться на поиски рудника, где добывается эта руда и куда она рассылается. Рудник с помощью Министерства черной металлургии был установлен: это Камыш-Бурунское месторождение в районе Керчи в Крыму. Руда из него поставлялась на Украину, в Закавказские республики и частично в Литву.
А это уже немаловажно, так как существенно сужался круг поиска. Добыча руды на Камыш-Бурунском месторождении была сравнительно небольшой, и поступала она в указанные места мелкими партиями. Ясно, там она переплавлялась и использовалась. Поскольку все другие, кроме утятницы, осколки были с примесью мышьяка, следовательно, их могли собрать только там, где они фигурировали в качестве металла, изделий и лома. Вряд ли их могли завезти, используя для усиления бомб, куда-нибудь на Урал, в Сибирь, Нечерноземную зону, особенно в области, лежащие по соседству с Московской. До этого вывода экспертизы мы с полным основанием могли подозревать в совершении диверсионного акта каких-либо озлобленных лиц из москвичей, которым после отбытия по суду наказания запрещалось жить в столице, и они селились на сто первом километре или в соседних областях, и которые в порядке мести могли решиться на этот акт. Поскольку бомбы были самодельными, мы подумали, что вряд ли за указанными осколками преступники специально ездили в Камыш-Бурун, Закавказье, на Украину, тем более — в Литву.
Мы с еще большим вниманием сосредоточились на тех районах, где процветали националистические тенденции. Это ОУНовские и бандеровские националисты, литовские экстремисты, последователи грузинских меньшевиков и армянской организации «Дашнак-Цутюн». Таким образом, фронт поиска сузился, но до финиша было еще далеко.
3. Как уже говорилось, на месте взрыва нашли стальные шпильки. Длина их была 170 миллиметров, толщина — 6 миллиметров. Через специалистов и систему ГОСТов был установлен завод-изготовитель. Им оказался Контакторный завод в Ивановской области. Здесь нам повезло чуть больше: шпильки указанного размера рассылались всего в 12 городов.
Исследования проводились и по всем другим деталям, входящим составными частями во взрывные устройства: гайкам, болтам, проводам, латексу, часовым механизмам и прочему. Все это сличалось, и устанавливалась рассылка по городам. Списки городов, куда высылалась интересующая нас продукция, тщательно сверялись на предмет повторяемости. В списках фигурировали чаще всего три города: Харьков, Ереван, Ростов-на-Дону.
4. Проводились и другие экспертизы на предмет определения личностей преступников, их навыков, возможного образования и т. д. Например, исследование самодельных часовых механизмов давало основание считать, что их изготовил специалист, разбирающийся в электромеханике на уровне инженера.
Весьма интересный вывод сделала экспертиза, исследуя следы сварки бомб. Оказывается, все сварочные работы на бомбах были произведены специальным электродом, который используется только в оборонной промышленности. Отсюда можно было предположить, что одного из преступников следует искать в привязке к номерному заводу.
5. Параллельно с исследованиями вещественных доказательств интенсивно велась работа по проверке сигналов, поступающих из периферийных органов. Например, в доме лесника Лобова (Тамбов) при
