лазерные резаки. На этот раз будем осматривать ребро, разбившись на пары, – все, кроме доктора Приликлы. Один из двоих, работающих в паре, будет осматривать обшивку, выключив фонарь на шлеме, а второй будет направлять свет своего фонаря так, чтобы было легче заметить зазоры. Постарайтесь найти хоть что-нибудь, похожее на крышку люка. Не сумеем расщелкать принцип механизма открывания – будем вскрывать обшивку. Поиск ведем внимательно, но быстро. Если не найдем крышку люка на ребре в течение получаса, вскроем обшивку на верхней стороне и будем надеяться, что не заденем никаких электрических кабелей и линий связи. Хотите что-нибудь добавить, доктор?

– Да, – ответил Конвей. – Приликла, можешь ли еще хоть что-то сказать о состоянии пострадавших?

Конвей уже летел к чужому звездолету следом за капитаном Флетчером. Маленький эмпат, включив магниты, закрепился на обшивке в районе помеченного им участка.

– Мои выводы носят большей частью отрицательный характер, друг Конвей, – ответил Приликла. – Это скорее предположения, нежели установленные факты. Ни одно из существ не излучает боли, но картина чувств у обоих позволяет заподозрить, что они страдают от голода и удушья и нуждаются в чем-то жизненно необходимом. Одно из существ всеми силами старается остаться в живых, в то время как второе, похоже, просто злится. Но эмоциональное излучение настолько слабое, что я не могу даже с уверенностью судить о том, разумны ли эти существа. Вероятнее всего, то существо, которое злится, является неразумным подопытным животным или питомцем, взятым в полет членами экипажа. Все это – всего лишь догадки, друг Конвей, и я могу ошибаться.

– Сомневаюсь, – проговорил Конвей. – Но меня озадачивают эти чувства голода и удушья. Корабль не поврежден, наверняка там есть запасы воздуха и продовольствия.

– Вероятно, друг Конвей, – стеснительно отозвался эмпат, – эти существа страдают от тяжелого респираторного заболевания, а не от сильных травм.

– В таком случае, – подключилась к разговору коллег Мерчисон, остававшаяся на «Ргабваре», – мне, похоже, пора взяться за изготовление какого-то снадобья от инопланетянской пневмонии. Вот уж спасибо, доктор Приликла!

Переносную шлюзовую камеру – широкий легкий металлический цилиндр, окутанный складками прозрачного пластика, подвели к звездолету-диску. Приликла остался на обшивке – как можно ближе к уцелевшим существам. Чен и Хэслэм, капитан и Конвей приступили к последней попытке обнаружения люка. Они искали хотя бы едва заметный зазор между пластинами на обшивке.

Конвей старался смотреть как можно более внимательно, не тратя при это времени зря – ведь Приликла считал, что времени у спасателей нет вообще. Однако диаметр корабля-диска составлял не менее восьмидесяти метров, и за полчаса нужно было успеть многое. Но входной люк должен был существовать, несмотря на всю прецизионную точность сборки корабля.

– А может быть, – вырвалось вдруг у Конвея, – причина аварии – как раз вот эти самые шероховатости? – Склонившись к обшивке, он направил луч своего фонаря под острым углом к ней, а Флетчер старательно присматривался, ища зазор. – Вероятно, – продолжал развивать свою мысль Конвей, – все беды оставшихся в живых – это уже последствия того, что случилось с кораблем. Как знать – быть может, необычайно плотное соединение пластин на обшивке предназначено как раз для защиты от некоей скоротечной коррозии, которая эндемична для родной планеты этих существ.

Последовала продолжительная пауза, затем капитан Флетчер сказал:

– Гипотеза очень неприятная, доктор. Если так, то эта ваша «скоротечная коррозия» способна и на наш корабль наброситься. Но я так не думаю. Шероховатые участки обшивки – тот же самый металл, что и повсюду на обшивке. Это не коррозия. Кроме того, эти пятна на места соединения пластин не накладываются.

Конвей промолчал. Догадка уже начала формироваться в дальних уголках его сознания, но его спугнул громкий голос Чена, прозвучавший в наушниках:

– Сэр, вот он!

Чен и Хэслэм нашли нечто вроде большой круглой пластины примерно с метр диаметром, и к тому времени, как к ним присоединились Флетчер, Конвей и Приликла, помечали ее флюоресцентной краской. Больших шероховатых пятен ни внутри окружности, ни вне ее не было видно – только ближе к нижнему краю виднелись два маленьких пятнышка. При более внимательном рассмотрении выяснилось, что эти пятнышки находятся внутри кружка небольшого диаметра.

– Тут, – с трудом скрывая волнение, проговорил Чен, – может находиться механизм открывания люка.

– Вероятно, вы правы, – отозвался капитан. – Отлично поработали. Теперь установите портативную шлюзовую камеру поверх этого люка. Скорее. – Он прижал датчик к обшивке и сообщил: – За этой пластиной – просторное помещение. Следовательно, это почти наверняка входной люк. Если не сумеем открыть его вручную, придется вскрывать.

– Приликла? – позвал Конвей.

– Ничего, друг Конвей, – откликнулся эмпат. – Излучение изнутри корабля слишком слабое, чтобы отличить его на фоне прочих источников эмоций.

– Медицинская палуба, – поспешно проговорил Конвей, дождался ответа Мерчисон и продолжал: – Учитывая состояние пострадавших, не могли бы вы прибыть сюда с портативным анализатором? Пробы воздуха будут взяты в самое ближайшее время, и мы многое выиграем, если вы проанализируете их здесь, на месте. Заодно и носилки захватите.

– Я ждала подобного распоряжения, – торопливо откликнулась Мерчисон. – Буду через десять минут.

Конвей и капитан даже не обратили внимания на то, что творилось позади них, хотя легкий удар по спине почувствовали. Чен и Хэслэм расправили складки и растянули прозрачный пластик портативной шлюзовой камеры, после чего подсоединили ее к обшивке с помощью мгновенно действующего герметика. Флетчер сосредоточил все свое внимание на механизме открывания люка – он утверждал, что под маленькой круглой панелью может находиться только он. Все свои размышления и действия он подробно описывал словами для Доддса, который, оставшись на «Ргабваре», вел видеозапись всего происходящего.

– Два небольших шероховатых участка внутри этой окружности не вызваны, на мой взгляд, коррозией, – разглагольствовал Флетчер. – Скорее всего эти участки обшивки загублены искусственно, намеренно, в целях создания наилучшего сцепления с металлом при прикосновении к нему конечностями, на которые надеты металлизированные перчатки…

– Я в этом не уверен, капитан, – возразил Конвей. Догадка снова начала приобретать очертания в его сознании.

Флетчер, пропустив его возражение мимо ушей, продолжал:

– …что облегчило бы членам экипажа оперирование этим диском. Итак, этот маленький диск можно повернуть по часовой стрелке или против, вкрутить или выкрутить по резьбе, нажать и тем самым утопить или нажать и тем самым приподнять. Целым рядом способов можно привести этот диск в положение «открыто» и «закрыто».

Капитан совершил все эти манипуляции, но ничего не добился. Он увеличил мощность ручных и ножных магнитов, чтобы сильнее надавать на непокорный диск, нажал на шероховатые точки большим и указательным пальцами и снова попробовал повернуть диск. Его рука при этом чуть соскользнула, и в результате большой палец надавил на диск сильнее. Левый край диска тут же ушел под обшивку, а правый приподнялся. Даже через лицевую пластину было видно, как покраснел капитан.

– Несомненно, данный диск мог представлять собой всего-навсего обычный рычажковый выключатель.

Неожиданно большая круглая пластина тоже задвигалась и ушла внутрь. Наружу хлынул воздух изнутри корабля. Оболочка шлюзовой камеры надулась, металлический наружный люк взлетел ввысь, а все спасатели оказались внутри большого надувного полушария из прозрачного пластика. У них на глазах крышка люка открылась окончательно, и из нее выехал короткий трап, вскоре замерший в том положении, которое занял бы, если бы звездолет совершил посадку.

Тут появилась Мерчисон. Глядя на товарищей через прозрачный пластик,