место, оно все равно казалось страшноватым.
А вот существо, чей язык пока даже не был введен в память больничного переводческого компьютера, вряд ли поняло, куда попало и что это значит – особенно если бы на глаза этому существу попался пациент-чалдерианин.
Взрослый выходец с Чалдерскола напоминал сорокафутового крокодила, закованного в жесткую чешую от здоровенной пасти до хвоста. По окружности, если можно так выразиться, «талии» у чалдериан располагался пояс из лентовидных щупалец. Даже в присутствии Приликлы, который излучал доброжелательность и оптимизм, было бы намного лучше для пациентки-ДБПК, если бы она не увидела чалдерианина, плавающего около носилок и всей душой желающего ей скорейшего выздоровления.
Приликла плыл чуть впереди процессии – крошка-насекомое внутри серебристого шарика-скафандра. Время от времени он подрагивал в ответ на вспышки эмоционального излучения поблизости. Конвей по опыту знал, что эмпат реагирует не на эмоции любопытных чалдериан и не на излучение пациентки, – нет, причиной такого поведения цинрусскийца были чувства, испытываемые бригадой транспортировщиков, лавирующих с носилками между спальными сетками, оборудованием и искусственной растительностью палаты и по прилегающему к ней отрезку коридора. Система сушки и охлаждения легких скафандров в теплой воде палаты для АУГЛ действовала не на полную мощность, а на фоне большой физической нагрузки психическое раздражение усиливалось параллельно росту температуры тела под скафандром.
Обсервационная палата для новой пациентки была выгорожена в бывшем отделении первой помощи, ожидая раненых теплокровных кислорододышащих существ, которое теперь было перенесено на тридцать третий уровень и значительно расширено. Это помещение планировалось в будущем переоборудовать в операционную для АУГЛ, но в данное время оно представляло собой огромную кубическую полость с воздухом посреди глубин чалдерианского уровня. В центре палаты стоял смотровой стол, годящийся для обследования существ с самыми разными формами тела. Этот стол в случае необходимости можно было быстро превратить в операционный, а также в стационарную койку. Вдоль стен стояло универсальное сложное оборудование, необходимое для жизнеобеспечения и интенсивного лечения пациентов, чьи жизненные функции порой представляли для врачей книгу, в которой было прочитано лишь несколько первых страниц.
Несмотря на значительные размеры, палата была запружена народом – причем большей частью сюда собрались те, кому делать здесь было положительно нечего, и явились они исключительно из профессионального любопытства. Конвей заметил одного из хлородышащих, членистых, хрупких илленсиан ПВСЖ в просторной прозрачной защитной оболочке, наполненной желтоватым туманом хлора. Явился даже ТЛТУ, прячущийся в прозрачном шаре, водруженном на гусеничный вездеход, – только так это существо, дышавшее перегретым паром при жутко высоком давлении, имело возможность контактировать с коллегами, чей метаболизм не отличался подобной экзотичностью. Прочие медики были из числа теплокровных кислорододышащих: мельфиане, кельгиане, нидиане и один худларианин. Помимо любопытства, всех этих существ объединяло еще и то, что на рукавах, лапах, клешнях и прочих конечностях у них красовались золотые или с золотыми краешками повязки или нашивки диагностов или Старших врачей.
Конвею не так часто случалось видеть такую высокую концентрацию медицинских светил в одной палате.
Медики держались на почтительном расстоянии от бригады транспортировщиков в то время, как пациентку переложили с носилок на смотровой стол под наблюдением самого Торннастора. Носилки с открытым колпаком отвезли к выходу из палаты, чтобы они никому не мешали. Затем врачи стали передвигаться поближе к столу.
Конвей знал, что Мерчисон и Нэйдрад следят за происходящим с помощью монитора на медицинской палубе «Ргабвара». Торннастор приступил к предварительному обследованию, которое было в точности таким же, как то, что провели Конвей и Мерчисон на борту неотложки. Тралтан проверил все жизненные показатели пациентки, хотя пока никто, в том числе и он сам, не знали, каков, скажем, нормальный пульс, частота дыхания и параметры артериального давления для ДБПК. Затем Торннастор перешел к глубокому сканированию внутренних органов и осторожной пальпации, предназначенной для поиска травм, переломов и деформаций. Работая, Торннастор подробно рассказывал обо всех своих действиях, обо всем, что видел, и о своих выводах. Все это он делал для многих врачей, которые наблюдали за происходящим по учебным телеканалам. Время от времени Торннастор прерывал пояснения и обращался с каким-либо вопросом то к Мерчисон, то к Конвею. Его интересовало состояние пациентки в первые моменты после ее извлечения из шкафа и еще кое-какие подробности.
Торннастор достиг несравненных высот в многовидовой патофизиологии именно потому, что умел задавать вопросы и слушать ответы, а не из-за того, что слушал только свои царственные речи.
Наконец тралтан-гигант закончил обследование. Он выпрямился во весь рост, и костистый купол, под которым находился его головной мозг, почти скрылся в складках плечевых мышц, а плеч у тралтанов имелось три пары. Четыре глаза диагноста, размещенные на концах выдвижных стебельков, уставились одновременно на пациентку, на медиков, собравшихся вокруг смотрового стола, и в видеоискатель камеры, заснимавшей все происходящее для передачи на «Ргабвар» и по учебным каналам. Торннастор приступил к изложению своих выводов.
Сильнее всего у пациентки пострадали легкие. Из-за декомпрессии в ткани легких образовались разрывы, началось кровотечение. Торннастор предлагал облегчить состояние пациентки путем удаления скопившейся жидкости через зонд, введенный в плевральную полость. Он предлагал также одновременно ввести трубку в трахею ДБПК и провести принудительную вентиляцию ее легких чистым кислородом. Существовало немало медикаментов, предназначенных для стимуляции регенерации тканей у теплокровных кислорододышащих существ, но еще предстояло провести пробы на трупном материале, дабы выяснить, какие из этих препаратов годятся для ДБПК. В самом лучшем случае ответ на этот вопрос, а также и подходящее обезболивающее средство можно было получить через два дня, но без срочного хирургического вмешательства пациентка протянула бы не более нескольких часов. Предлагаемые Торннастором процедуры по времени были непродолжительны и не слишком болезненны, а пациентка, согласно заключению Приликлы, находилась в бессознательном состоянии и не должна была ощутить боль. Торннастор был готов немедленно приступить к операции, взяв ассистентом старшего врача-мельфианина, а операционной сестрой – кельгианку.
На взгляд Конвея, решение было принято единственно верное. Ему, правда, было немного завидно, что не он ассистирует Торннастору – ведь именно он, Конвей, первым обследовал ДБПК и накладывал швы на раны пациентки. Но немного погодя, послушав, о чем шепчутся врачи, он понял, что ассистировать Торннастору будет не кто иной, как Эдальнет, один из ведущих хирургов госпиталя, постоянный носитель четырех мнемограмм и, судя по слухам, без пяти минут диагност. Если уж такой блестящий хирург мог вытерпеть работу в качестве ассистента, то уж Конвею вообще следовало помалкивать и стараться не удручать Приликлу своим эмоциональным излучением.
Конвей никогда не уставал удивляться, наблюдая за тем, как оперируют тралтаны, каким образом такие массивные и с виду неуклюжие существа вообще слывут лучшими хирургами в Федерации. Пациентка ДБПК и не догадывалась, как ей повезло: в Госпитале любили говаривать, что уж если кто-то попал в лапы к Торннастору, то для него не все потеряно. А сам Торннастор якобы возражал и говорил, что это немыслимо, поскольку не прописано в его контракте…
– Пациентка приходит в себя, – неожиданно сообщил Приликла, когда после завершения операции не прошло и десяти минут. – Сознание возвращается очень быстро.
Торннастор издал громкий непереводимый звук, выражавший, по всей вероятности, радость и удовлетворение, и сказал:
– Такая быстрая реакция на лечение обещает благоприятный прогноз и, рискну предположить, быстрое выздоровление. Но давайте немного отойдем от стола. Несмотря на то, что представители рас, владеющих техникой для космических полетов, не должны бояться представителей иных видов, наша пациентка пока пребывает в ослабленном состоянии, и ее может растревожить
