Тома?

– А ты об этом еще не сообщил?

– Нет… нет. Просто не хотел, чтобы началось копание и грязном белье.

– Меня, наверное, спросят, что заставило Локет открыть мне правду, но я ничего не расскажу о записке. Я… я скажу, что до меня доходили слухи об их романе и что я просто блефовала, когда намекнула Локет, будто у меня есть улики, которых на самом деле не было. Крис, можно было молчать об этом, пока мы думали, что их интрижка никак не связана со смертью Тома, но теперь… после гибели Локет… тебе придется пойти на откровенность. А вдруг это поможет схватить убийцу?

Крис смотрел прямо перед собой и тер лоб.

– Крис, скажи что-нибудь.

– Ладно, я пойду в полицию. Ты права. Но мне крайне не нравится то, что вы делаете в своем журнале. Сначала ты помогаешь нам, а через минуту превращаешь все это в «сенсацию».

– Я тебя понимаю. Но я даже и не думала, что все так обернется. Вот что ты должен знать. Может быть, я и пишу об этом, но по-прежнему первая и основная моя цель – выяснить, кто убил Тома.

– И в результате я попаду на страницы «Базз»?

– О Господи, Крис, конечно, нет, – сказала я. – Я никогда не причиню тебе боль.

Он вздохнул:

– Ладно. Видимо, придется тебе поверить.

В сумочке у меня зазвонил мобильник. Нэш.

– Ты умыта и причесана? – поинтересовался он.

– Да.

– Тогда позвони пиарщикам. У них на тебя большие планы.

Я пообещала, что так и сделаю, и отключилась.

– Послушай, мне, к сожалению, пора, – сказала я. – Но давай сегодня не терять связь, ладно? Я постараюсь держать тебя в курсе дела.

– Буду очень признателен.

Выйдя из кафе, мы с Крисом неловко остановились на тротуаре. «Пожалуйста, поцелуй меня, – подумала я. – Не хочу, чтобы между нами оставались разногласия».

– Обещай, что будешь осторожна, – сказал он. – Это все очень опасно.

– Обещаю. Позвони мне, если что-нибудь узнаешь.

Как будто услышав мои мольбы, Крис наклонился и нежно поцеловал меня в губы.

– Когда все это закончится, я увезу тебя на Ямайку и у нас будут долгие каникулы, – пообещал он. – Мы будем слушать песни Боба Марли и пить ром.

Я улыбнулась, радуясь, что у нас все как прежде.

– Звучит заманчиво…

Но когда я наблюдала за тем, как он пересекает улицу, то видела, что его лицо искажено страхом. Сейчас, конечно, ему о многом нужно было подумать, но мне оставалось лишь гадать, в какой мере его тревога связана с тем, что роман Тома и Локет стал достоянием общественности.

Начиная с этого момента время понеслось, как скоростной экспресс.

Я очень нервничала, когда оказалась на ток-шоу «Сегодня» в своем фиолетовом костюме и с накрашенными розовым губами (спасибо визажисту), но как только я начала говорить, все мои страхи исчезли. Пока я ждала машину, которая должна была отвезти меня и моих сопровождающих на Си-эн-эн, я позвонила в полицейский участок и сказала дежурному, что у меня есть информация, имеющая отношение к гибели Локет Форд. Трубку передали детективу, который попросил меня приехать немедленно. Я сказала, что у меня есть рабочие обязанности, и, хотя он настаивал, не сдала своих позиций. Нэш меня убьет, если я откажусь встречаться с представителями СМИ. Еще через два часа меня отвезли домой и сказали, что я могу отдохнуть, но вскоре начнется следующий раунд. Я проспала два часа, а затем вскочила, вспомнив, сколько у меня по-прежнему дел. Я связалась со своими информаторами в полиции и знакомыми медиками и узнала, что Локет определенно не изнасиловали и подозреваемых все еще нет. Папка входящих на мобильнике была переполнена звонками от репортеров (включая Стэна, который выругал меня за то, что я ему ничего не сказала). Когда я позвонила в редакцию, мне сказали, что телефон на моем рабочем столе буквально разрывался.

В час дня меня отвезли на телевидение, а потом я побывала на двух радиостанциях. В половине четвертого все наконец закончилось.

По-прежнему в костюме и в босоножках, я села в такси и поехала в полицейский участок неподалеку от Центрального парка, мысленно репетируя ответы. Я решила не упоминать о том, что Харпер – вероятный подозреваемый, пока у меня не будет побольше фактов. Зато я могу поделиться со следователями тем, что мне известно о Дике.

Я прождала всего пару минут, сидя на складном стуле в маленькой приемной, прежде чем меня принял детектив по имени Марк Уиндгейт – очень приятный мужчина за тридцать, одетый в аккуратный блейзер защитного цвета, при галстуке.

– Вы сегодня были очень заняты, – сказал он, когда я села; судя по тону, он знал о моей деятельности в «Базз» и о сегодняшних встречах с представителями СМИ – и явно это не слишком его радовало. – Полагаю, скоро Грета ван Састерен[6] останется без работы.

– Извините, что не смогла приехать раньше, – ответила я извиняющимся тоном. Я знаю, что при общении с полицейскими лучше не занимать оборонительной позиции.

– «Извините»? – почти прокричал он. – Может, извинитесь еще и за то, что вы сделали достоянием общественности важную информацию, не обратившись предварительно к нам, и, возможно, помешали следствию?

Я преодолела желание съежиться, как червяк, которого вытащили из норки.

– Мой шеф сказал, что встреча с представителями СМИ – это часть мой работы, – сбивчиво объяснила я. – Я приехала к вам, как только было окончено последнее интервью.

– А почему вы не обратились к нам в воскресенье, после того как мисс Форд рассказала вам о своем романе с Фейном? – спросил он, скрестив руки на груди.

– Потому что я подумала, что это ее обязанность. Она поклялась, что свяжется с вами в четверг.

Уиндгейт подозрительно взглянул на меня и четырьмя пальцами пригладил усы.

– А вы не задавались вопросом, как могло бы все обернуться, если бы вы немедленно пришли к нам? – поинтересовался он.

Ой.

– Послушайте, я обещаю отныне согласовывать с вами каждый свой шаг, – сказала я. – Я хочу рассказать вам нечто очень важное – то, что я не собираюсь обнародовать в своей статье.

– Ну-ка?

Я рассказала ему о звонке Локет в Анды, о приезде какого-то гостя и о цитате из Шекспира.

Пока я говорила, Уиндгейт с озадаченным видом что-то записывал. Должно быть, он счел рассказ о таинственном посетителе очень серьезным фактом, но было невозможно определить, насколько важной показалась ему строчка из «Укрощения строптивой».

А потом начались вопросы. Он рассматривал мою встречу с Локет под разными углами, видимо, надеясь вытянуть из меня какие-нибудь сведения, о которых я могла позабыть или которые сочла малозначительными – об их романе, о приезде гостя, – но мне нечего было добавить. Конечно, он спросил, почему Локет была столь откровенна со мной, и я ответила так, как и обещала Крису. Когда мы исчерпали эту тему, Уиндгеит заставил меня сделать шаг назад и описать мою поездку в Анды. Это дало мне шанс рассказать о телефонных звонках, которые я начала получать после возвращения, и о том, что случилось в баре.

– А почему вы не сообщили нам об этом? – спросил Уиндгеит.

– У меня не было никаких доказательств того, что мне подмешали наркотик, и вообще это могло быть никак не связано с Томом. Что касается звонков, я подумала, что это чья-то шутка. Я думала так до вчерашнего вечера – время звонка идеально совпало со временем убийства Ло-кет, так что теперь я уверена, что связь и впрямь есть.

Он записал номер моего мобильника и сказал, что они попытаются отследить звонки.