тарелками на крышах. Машин было меньше, чем следовало ожидать, но убийство произошло в такое неудобное время, когда сотрудников телекомпаний по большей части уже отпускают по домам. Те, кто обычно появляется поздней ночью на месте преступления, – это всякие внештатные ребята, которых один мой знакомый репортер прозвал трофейной командой. Некоторые из них даже держат желтую ленту в багажнике автомобиля, чтобы расчистить себе место для камеры, если копы успели обвести периметр до их прибытия.

Я вошла в парк и оказалась неподалеку от кафе, где мы с Локет сидели в воскресенье. Увидев фургоны, я подумала, что в парке сейчас полно народу, но, когда я торопливо зашагала по извилистой дорожке, заваленной палыми листьями, оказалась вдруг в полном одиночестве. В обычное время я не настолько безрассудна, чтобы одной забираться в Центральный парк посреди ночи, но сегодня так уж получилось. Я остановилась и беспокойно огляделась. «Соберись, Бейли», – сказала я себе. Вдалеке, меж деревьев, слева, я увидела вспышки белого света – очевидно, это были фары патрульных машин. Я перешла на рысь и устремилась туда. Место, куда я вышла, выглядело зловеще – именно так, как обычно выглядит место преступления: чрезмерно яркий свет, словно на съемочной площадке, и гул генератора, разрывающий ночную тишину. Довольно большое пространство было оцеплено желтой лентой, и по ту сторону толпилось множество полицейских – самый настоящий живой щит вокруг трупа. Я увидела крошечный обрывок белой ткани неподалеку от зарослей кустов, в нескольких метрах от тропинки, и поежилась, когда подумала, что Локет лежит там мертвая, что ее белоснежная кожа, наверное, сплошь покрыта синяками и кровоподтеками. Зачем она сошла с дорожки? Может быть, проклятая собачонка убежала в кусты? Или Локет заманил сюда человек, которого она знала, а потом задушил ее или ударил по голове? Вокруг периметра топталось не так уж много людей – несколько собачников, кучка репортеров, операторы – все явно нервничали. Чуть поодаль стоял репортер с Пятого канала, шестидесятилетний мужчина, с которым я регулярно сталкивалась, когда вела криминальную хронику. Когда-то он работал на Среднем Востоке и расхаживал в шортах, а лет десять назад, облысев и растеряв силы, превратился в обычного репортера, который сообщает об убийствах, затоплениях и пожилых женщинах, умерших у себя дома от теплового удара.

– Здравствуйте, Стэн, – сказала я, подходя к нему. Он приветствовал меня своей обычной приветливой, но усталой улыбкой.

– Почему так долго? – спросил он. Стэн уже несколько лет назад перестал выкуривать по две с половиной пачки в день, но у него по-прежнему был хриплый голос курильщика. – Или в этом рассаднике сплетен, где ты работаешь, у тебя нет доступа к самой свежей информации?

– Нет, но зато я могу вам рассказать, какие туфли сегодня надела Николь Ричи. Объясните мне, что тут такое.

– Наверное, ты слышала (иначе б тебя тут не было), ч го там лежит Локет Форд. Видимо, она выгуливала собаку, и кто-то на нее напал. Не знаю, имеем ли мы здесь дело с изнасилованием – медики уже работают, но никто пока ничего не сказал.

– Кто ее нашел?

– Другой собачник. Он услышал, как ее болонка скулит в кустах; и пошел посмотреть, в чем дело.

– Ее парень уже приехал?

– Алекс Оттсон? – Стэн покачал головой. – Кажется, его пока не нашли. Обычно это дурной знак. Ты ведь знаешь о другом убийстве? Если бы ты работала на Четвертом, я бы тебе этого не рассказал. Погиб еще один актер из «Морга». У него была маленькая роль, но все-таки…

– Да, спасибо, я об этом слышала, – поспешно ответила я. – Полиция считает, что эти убийства связаны?

– Нет, но наш главный редактор говорит, что так оно и есть. Какая ирония судьбы – ведь фильм называется «Морг».

– Да. Я немного поброжу вокруг. Поговорим потом, Стэн.

Я вытащила из сумочки блокнот и двинулась по периметру, пытаясь взглянуть на тело и делая быстрые наброски. Я заметила одного из внештатных сотрудников «Базз», попросила его связаться с отделом фотографии и получить несколько снимков с места преступления. Также я подошла к каждому из шестерых собачников, полагая, что среди них есть тот, кто первым оказался возле трупа, но все они сказали, что пришли позже. Полицейские по ту сторону ленты внезапно перестроились, и я увидела убитую целиком – маленькое тело Локет, завернутое в полиэтилен; прядь ее светлых волос выбилась наружу. От этого зрелища меня чуть не вырвало.

Неужели она погибла из-за того, что ей было известно? Если бы только я заставила ее обратиться в полицию раньше… Я задумалась: не Алекс ли убил ее? Локет могла признаться ему, сообразив, что так или иначе он узнает правду, если она все расскажет следователям. Он наверняка пришел бы в ярость, услышав о Томе. Но если он не знал об их романе до сегодняшнего вечера – значит, он не убивал Тома. Выходит, действовали два разных убийцы? Нет, это слишком не похоже на правду.

И снова в моем сознании мелькнула смутная мысль, но на этот раз я ее поймала. Когда я разговаривала с Харпер по телефону, то спровоцировала ее, сказав, что у Тома была интрижка с другой женщиной – с актрисой. Возможно, она знала, что Том ей изменяет, и убила его в пылу ссоры, но до сих пор оставалась в неведении относительно того, кто его любовница. Я подала ей идею. И тогда она, быть может, отправилась искать Локет.

В течение следующих пятнадцати минут ничего не происходило; приезжали все новые репортеры, еще несколько операторов с камерами, какие-то небритые, растрепанные парни, которых, видимо, выдернули из постели. Полицейские рыскали вокруг в поисках улик, патологоанатомы тоже, но, судя по всеобщему возбуждению, практически безрезультатно. Конечно, будь я благонамеренным гражданином, я отозвала бы одного из полицейских и сказала бы, что у меня есть важная информация. Но если я это сделаю, то проведу следующие несколько часов, разговаривая со следователями, вместо того чтобы делать свою работу.

Поскольку наступило временное затишье, я позвонила Харпер. Она взяла трубку после второго гудка. Не спала потому, что получила ужасные новости, или потому, что сама была их причиной?

– Алло, – сердито сказала она.

– Это Бейли. Видимо, ты уже знаешь о Локет.

– Господи, неужели ты никогда не отвяжешься?

– Я пишу статью для «Базз». Могу я услышать от тебя хотя бы пару слов?

– Это ужасное, подлое злодеяние. Больше я тебе ничего не могу сказать. – Хотя Харпер не спала давно, у нее, очевидно, не нашлось времени на то, чтобы заранее придумать какое-нибудь официальное заявление, и недоставало опыта, чтобы сочинить его с ходу. Возможно, она была слишком поглощена случившимся.

– Как там Алекс? – спросила я. – Я слышала, полиция не может его найти.

– Это неправда. Вечером он куда-то пошел с друзьями. А сейчас он у себя дома и уже общается с полицейскими.

– Что будет с фильмом? Придется забраковать все, что было снято, или смерть Локет просто впишут в сценарий?

– Это решится через пару дней. Мне пора.

– Говорят, «Морг» проклят. Твои комментарии? Это, конечно, был дешевый трюк, но Нэш, вероятно, захочет что-нибудь пикантное, и я не собиралась возвращаться к нему с пустыми руками.

– Какая чушь, – отозвалась Харпер. – Никакого проклятия нет. Фильм обязательно будет гвоздем сезона.

Связь прервалась. Харпер, судя по всему, была крайне взволнована, но я не могла определить, было ли это следствием вины или стресса от всего, что случилось.

– С кем ты говоришь? – спросил Стэн. Мне нравился этот человек, и он всегда делился со мной информацией, но я уж никак не собиралась называть ему имя Харпер и давать ее телефон.

– Всего лишь со своим шефом. Нужно будет хоть что-нибудь написать. Как вы думаете, они сделают заявление?

– Если верить тому, что я слышал, не сегодня. Я, наверное, скоро уйду. Сейчас, по-моему, тут нечего