– Разве что заработаем изжогу.

Накрывая на стол, краем глаза я наблюдала за Крисом. Он надел брюки и повязал вокруг пояса желтое посудное полотенце вместо передника. За работой он напевал и время от времени издавал торжествующие возгласы, отмечая каждый этап приготовления омлета. В его действиях было что-то откровенно мальчишеское, как будто он возился с набором юного химика и втайне надеялся взорвать кухню. Я впервые подумала, что это мальчишество проистекает не только из того, что Крису двадцать один год. Просто он в самом деле бесконечно открытый, беспечный и простой. Люди видят его именно таким, каков он есть. В отличие от Красавчика в нем нет ничего трудноуловимого или раздражающе таинственного.

Не хочу сказать, что я знала Криса на все сто процентов. Когда он расставил на столе тарелки, объявив: «Сегодня я обслуживаю этот столик. Мы готовим наше фирменное блюдо исключительно из самых свежих яиц и выдержанного калифорнийского сыра», – я задумалась, сколько еще девушек были бы не прочь отведать его великолепного омлета. Толпа, окружавшая его вчера вечером, была просто огромной. Когда мы с Крисом встречались зимой, я прекрасно сознавала, что он очень красив, видела, что другие женщины прямо-таки пожирают его глазами, но меня ни то, ни другое, особенно не смущало. Однако его нынешний успех меня озадачил. Как вписаться в его мир? А вдруг он захочет продегустировать всю предложенную ему клубничку, в первую очередь уделяя внимание двадцатилетним красоткам? Неужели мне и в самом деле хочется крутить роман с этим красивым актером, который на десять лет моложе меня?

– С тобой все в порядке? – спросил он. – Ты чем-то озабочена?

– Я просто задумалась, ну-ка, что ты мне приготовил? – Я отправила в рот порцию омлета. – Боже, какая прелесть! Ты настоящий профессионал.

– В некотором смысле, – смеясь, отозвался Крис. – Я действительно люблю возиться на кухне и частенько практикуюсь – готовлю всякую всячину для друзей. Чего мне действительно больше не хочется, так это надевать черный галстук и подавать еду тем, кого я даже не знаю.

– Полагаю, тебе больше не придется работать официантом или барменом. Может быть, в следующий раз ты наденешь черный галстук, отправляясь на церемонию вручения «Золотого глобуса».

– Ты себе не представляешь, что это такое, – сказал он. – Такие, как Патрик Демпси и Джордж Клуни, сто раз обломились, прежде чем им повезло. Только представь, сколько раз они думали: да, вот сейчас – и ничего у них не получалось. А еще хуже, когда вспоминаешь всех тех, кто очень старался, но так ничего и не добился.

– Ты боишься, что ваш фильм не понравится публике и тебе снова придется, высунув язык, бегать по Лос-Анджелесу?

– Да. Мне повезло, я попал в команду. Но вместо того чтобы наслаждаться жизнью, я переживаю, что мне все слишком легко досталось.

Я расспросила его о тех месяцах, что он провел в Лос-Анджелесе: вчера в баре, где нам лишь урывками удалось побыть наедине, мы ни о чем таком не поговорили. Он сказал, что лос-анджелесский сезон – сущее безумие, эти бесконечные прослушивания, встречи, выпивки, периодические поездки на пляж (чтобы не тратиться на солярий). Я расхохоталась, когда он начал передразнивать рекламных агентов и продюсеров. Чуть ли не впервые после его возвращения в Нью-Йорк мы говорили о чем-то, кроме Тома. Так приятно было не думать о нем хотя бы некоторое время.

Впрочем, Том довольно быстро снова ворвался в мои мысли. Едва Крис заговорил о кастинге на «Морг» и своих пробах с Локет, я мгновенно вспомнила признание Харпер: первоначально эта роль предназначалась Тому, но, приведя на съемочную площадку Криса, он тут же потерял ее. Если Крис узнает, то сильно расстроится.

– К слову о «Морге», я сейчас вымою посуду и отчалю, – сказал Крис. – Мне сегодня учить огромный текст. Алекс, страшно злится, если кто-нибудь ошибается.

– Он что, все время на съемках?

– По крайней мере поначалу. Его девиз – вникнуть во все, сделать так, чтоб работа пошла полным ходом, а потом немного отпустить поводок.

– Алекс когда-нибудь давил на тебя? Харпер сказала, на Тома он несколько раз серьезно наезжал.

– Слава Богу, нет. Тома он действительно как-то разругал при всех, это было просто ужасно. Даже режиссер, кажется, был в шоке.

– Может, он узнал, что у Тома и Локет роман?

– А может быть, Том чувствовал себя особенно неловко из-за того, что он спит с Локет, и из-за этого плохо играл.

– Вполне допустимое объяснение. Но, по-моему, и Локет, и Алекс – первые в списке подозреваемых. У них обоих был мотив.

– Если честно, я не представляю ни одного из них с ножом в руке.

Вроде бы настал подходящий момент, чтобы рассказать ему о звонке Локет и о том, что она попросила о неотложной встрече, но я снова решила не торопиться. Крису отчего-то претила мысль о том, что Локет может оказаться убийцей.

– Ради фильма – давай надеяться, что оба они невиновны.

– Я думал, подозреваемый номер один – это Дик, – сказал Крис, вставая из-за стола. Он собрал тарелки и отправился на кухню. – Том, конечно, был терпелив, но никому не позволял разыгрывать с ним такие шутки. Готов поспорить, он злился на Дика из-за денег. Я абсолютно уверен, что они поссорились.

– Да, Дик по-прежнему вверху списка. Мне нужно встретиться с ним еще разок и посмотреть, какова будет реакция. Надеюсь, завтра ты сможешь провести меня на съемочную площадку.

Я услышала шум воды и звон тарелок, которые ставили в посудомоечную машину. Крис вернулся в гостиную; он раздумывал и хмурился.

– На съемки позволяют приходить друзьям или родственникам, если только они не будут мешать. Наверное, я смогу тебя провести. Я позвоню и скажу наверняка. Придется заручиться поддержкой кого- нибудь из ассистентов.

– Великолепно. Оставь посуду. Я не хочу, чтобы Алекс оторвал тебе голову.

Крис наклонился поцеловать меня на прощание, и передо мной возникла картина: вечер пятницы, когда он сказал мне, что вытащил записку Локет из тайника Тома, чтобы копы ее не нашли. Я заставила его вернуть письмо. Нужно было проверить, вернул ли. Но, разумеется, не сейчас.

– Так я позвоню тебе попозже, – повторил он. – Очень хотел бы увидеться с тобой вечером, но мне придется лечь пораньше. Ты свободна завтра?

– Да, – сказала я, ощутив что-то вроде разочарования. Я наслаждалась сексом, комфортом и всем остальным, что дарила мне жизнь с Крисом. – Почему бы нам не поболтать завтра?

– Думаю, мы не только поболтаем. – Крис ухмыльнулся и поцеловал меня еще раз – продолжительнее и нежнее…

Была уже половина десятого, когда он ушел, – слишком рано, чтобы звонить Харпер, не опасаясь разозлить ее еще сильнее, чем это уже было сделано. Я взяла сумку и отправилась в тренажерный зал. Полчаса на велотренажере – такая малость по сравнению с тем, что я проделываю обычно, но, закончив тренировку и вымывшись, я впервые за последние несколько дней почувствовала себя в норме. Может быть, последние остатки наркотика вышли из моего организма вместе с потом.

Прежде чем вернуться домой, я решила выпить кофе и на Юниверсити-авеню столкнулась с Лэндоном, который шел по улице – в полосатом свитере с ярко-желтым галстуком.

– Неужели вы отправились на прогулку? – спросила я.

– Если бы, – отозвался он. – У меня есть на редкость капризный клиент, который предложил встретиться за завтраком в воскресенье с утра. Я собирался заглянуть к тебе, когда вернусь. Какие вести?

– Не откажетесь от еще одной чашечки кофе? Вы не поверите, но творится такое… Мне действительно нужен ваш совет.

Он охотно согласился, и мы зашли в маленькое кафе. Я поделилась с ним последними новостями, включая свое приключение в пятницу.

– Господи, Бейли. Да у шахтеров профессия безопаснее, чем у тебя. С ума сойти.

– Должна признать, на этот раз я изрядно озадачена. До сих пор во многих ситуациях мне прекрасно удавалось защитить себя. Но наркотик – это нечто совсем другое. Становишься абсолютно беспомощным. Вот почему я хочу выяснить, кто убил Тома. Кто бы это ни был – мужчина или женщина, – но он вздумал со