– Мне нравятся черный и белый.

– Почему?

– Не знаю. Просто нравятся, и все.

– Но почему?

– У тебя вопросы трехлетнего ребенка.

– Черный и белый кажутся тебе безопасными. – Джоэл сам ответил на свой вопрос. – Скорее всего, ты не привлечешь внимания, если будешь носить черно-белую одежду. Ты используешь ее для маскировки.

– Ты ошибаешься. Мне нравятся эти цвета, потому что в них нет никакой двусмысленности. Или одно, или другое.

– Потому что тебе кажется, будто мораль современных людей двусмысленна?

– Тут нечему и казаться. Современная мораль действительно двусмысленна.

– Просто у каждого человека есть свои недостатки.

– Это то же самое.

– А какого же цвета должен быть я?

– Красного, – не задумываясь ответила она. – Ярко-красного, как пожарная машина.

– Это мне подходит, – согласился Джоэл. – Красный – цвет силы. А каким цветом была бы ты, если нельзя выбрать ни черный, ни белый?

Это был дурацкий вопрос, но она задумалась.

– Чем-нибудь спокойным и мирным. Травянисто-зеленым, например. Естественным. Натуральным.

– Нет, – покачал он головой. – Это тебе совсем не подходит.

– Хорошо, Келвин Кляйн. Какой бы цвет вы мне порекомендовали?

– Розовый, – решительно сказал Джоэл. – Нежный розовый цвет, как у детской микстуры.

– Ну и ну! – воскликнула Марли. – Такой-то ты меня себе представляешь? Пятилетней девочкой?

– Вовсе нет. Я вижу тебя зрелой, роскошной женщиной.

– А какой ты видишь свою жену? – Она не хотела говорить этого. Слова сами вырвались у нее.

– Бывшую жену, – поправил он.

Сердце Марли забилось в надежде. Какая же она глупая!

– Так какого же она цвета?

– Совершенно точно алого.

– Два красных.

– Ужасное сочетание, – сказал Джоэл. – Слишком много яркого цвета.

– Из-за чего же ваш брак распался?

Не задавай этих вопросов. Зачем тебе это? Ты просто почувствуешь себя несчастной.

Пауза затягивалась. Марли шила, не отрывая глаз от работы. Она сомневалась, что Джоэл вообще стал бы разговаривать об этом, если бы не виски и викодин.

– Она вышла за меня, чтобы наладить отношения со своим отцом, – сказал он наконец.

– А почему ты женился на ней?

Он рассмеялся. Это был сухой безрадостный смех.

– Она была полной противоположностью моей матери.

Марли ничего не сказала. Ей хотелось, чтобы Джоэл говорил и дальше, но она боялась, что, если хоть что-то скажет, он замолчит. Хотя она и не понимала, зачем ей слышать все это.

– Моя мать из тех женщин, что вечно зависят от мужчин, но она всегда выбирала агрессивных идиотов, которые тут же начинали изводить ее.

– Это те самые отчимы, про которых ты говорил?

– Да.

Трудно было представить себе кого-то, кто издевался бы над этим сильным мужчиной. Но ведь он не всегда был мужчиной. Она представила себе Джоэла ребенком, третируемым деспотичными взрослыми, и у нее сжалось сердце.

– Трини, моя бывшая, была крутой. Ей вообще не нужен был мужчина. Ее самой большой мечтой было стать одним из «морских львов», но женщин туда не принимают. Поэтому она стала шпионом в управлении морской разведки и вышла замуж за «морского льва». И все шесть месяцев нашего брака пыталась изобличить меня.

– И чем же все закончилось? – осмелилась задать очередной вопрос Марли.

Джоэл не ответил. Ну и ладно. Она зашла слишком далеко. Марли это понимала. Она тоже не открывала свою личную жизнь первому встречному. Зашивая рану, она смотрела, как поднимается и опускается его грудь.