стихотворном послании «При посылке Нового Завета» под «нелегким жребием» поэт подразумевал не только ее раннее сиротство, но и придворную службу.

Встреча с И. С. Аксаковым, женой которого она стала 12 января 1866 г., была для Анны Федоровны счастливой встречей с человеком, близким по духу, убеждениям, взглядам на жизнь. «Я не могу отделить мою духовную жизнь от твоей, — признавалась она мужу. — На этом мы сошлись, на этом мы и должны держаться и вместе бодрствовать, чтобы сделаться лучшими». Когда была закрыта издававшаяся Аксаковым «Москва», Анна Федорова убежденно писала ему: «…думала о том, что тебе предстоит еще добрый труд, что мы оба с тобою напрасно так малодушествуем. Надобно держать сердце горе́, тогда и ум даст свой свет, и дело сделается». В письме к жене от 18 октября 1871 г. Аксаков называет ее «недреманным сердцем», оговариваясь при этом: «…есть ведь образ: недреманное око, т. е. не дремлющее» (ЛН-1. С. 260–261). Поэтому понятно, почему начиная с 1866 г. письма Тютчева к дочери так тесно связаны с его письмами к Аксакову.

Печатается впервые на языке оригинала по автографу — РГАЛИ. Ф. 10. Оп. 2. Ед. хр. 37. Л. 44–45 об.

Первая публикация в русском переводе — Изд. М., 1957. С. 443–444.

¹ Намек на комедию Мольера «Le médecin malgré lui» («Лекарь поневоле»).

В эпистолярном наследии Тютчева письма к И. С. Аксакову занимают особое место. Определяется оно тем, что в этих письмах сформулированы многие наблюдения и выводы поэта, относящиеся к политической современности. Иные из вопросов, поднятых в них, получали затем публицистическую разработку на страницах аксаковских «Дня», «Москвы» и «Москвича». Хотя Тютчев, по определению Аксакова, стоял «вне партий и определенных направлений как поэт», из всей периодики 1860-х гг. наиболее близки ему были именно газеты Аксакова. Тютчева привлекали в них не только злободневность критики и страстность полемики, не только искренность убеждений издателя и его увлеченность в отстаивании идей, но и сами эти убеждения, идеи.

Воззрения Аксакова были сильны не своими положительными утопическими построениями, а своим критицизмом, не раз навлекавшим цензурные гонения на издававшиеся им в 1860-е гг. газеты.

Тютчев был в курсе всех трудностей литературно-издательской деятельности Аксакова, сочувствовал ему, призывал к решительности и выдержке. В статьях Аксакова о свободе слова Тютчев находил отражение своих собственных взглядов на положение печати. Особенно близки были ему высказывания Аксакова по славянскому вопросу. Несмотря на то что историко-философские воззрения Тютчева не совпадали со славянофильской историко-философской доктриной Аксакова, поэт совершенно искренне писал дочери, Анне Федоровне Аксаковой: «…твой муж всегда принадлежал к числу моих лучших убеждений» (письмо 67).

Автограф неизвестен. Печатается по весьма несовершенной копии А. Ф. Аксаковой — РГАЛИ. Ф. 10. Оп. 2. Ед. хр. 25. Л. 1–3 об.

Первая публикация — «Московский понедельник». 1922. № 13, 11 сент. С. 3.

¹ В передовых статьях первых двух номеров «Дня» (1861, 15 и 21 окт.) Аксаков излагал основные положения славянофильства и формулировал «существеннейшие условия» дальнейшего развития России, которые видел в восстановлении разрушенной петровскими реформами «цельности общественного организма»; предпосылкой к осуществлению этой задачи, с его точки зрения, являются, с одной стороны, «выработанное сознание наших народных начал, пребывающее, однако, еще в области отвлеченной, отрешенной от жизни», и с другой — «пробуждение самой жизни народной, вызванное великим делом 19-го февраля» (№ 1, 15 окт. С. 2). В статье, открывавшей славянский отдел газеты, Аксаков утверждал «историческое призвание» России — «освободить из-под материального и духовного гнета народы славянские» (там же. С. 15).

² В античной поэзии тени усопших, населяющие царство мертвых, лишены голоса и говорят шепотом (Вергилий. Энеида. Кн. VI. Ст. 493; Овидий. Фасты. Кн. V. Ст. 457– 458).

³ Определяя программу своей газеты, Аксаков писал, что «День» принимает «знамя “Русской беседы”, знамя русской народности, понятой и определенной Киреевскими, Хомяковым, Аксаковым Константином и всей так называемой славянофильскою школой» (День. 1861. № 1, 15 окт. С. 2).

⁴ Образ призрачной России нарисовал Аксаков: «И сколько накопили мы лжи в течение нашего полуторастолетнего разрыва с народом! <…> Только после разрыва заводится у нас ложь: жизнь теряет цельность, ее органическая сила убегает внутрь, в глубокий подземный слой народа, и вся поверхность земли населяется призраками и живет призрачною жизнию!» (там же. С. 1).

Е. Ф. Тютчева — младшая дочь поэта от первого брака. После выхода из Смольного института, в котором она обучалась с 1845 по 1851 г., Екатерина Федоровна провела около года в семье отца, а с 1853 г. жила в Москве у своей тетки Д. И. Сушковой, жены писателя Н. В. Сушкова.

В доме Сушковых часто собирались литераторы и ученые. Здесь бывал и молодой Л. Н. Толстой. Через многие годы Е. Ф. Тютчева пронесла восхищение талантом Толстого, его «таинственною прозорливостью», его даром писать «так же несознательно пророчески, как сама жизнь творится» — этой мыслью она делилась с И. С. Аксаковым 18 июля 1877 г. А 21 августа 1874 г. она сообщала ему: «По вечерам мы с тетушкой перечитываем “Войну и мир”, и я любуюсь Толстым и наслаждаюсь его гениальным романом вдвое более, чем при первом чтении. Какая прелесть! Ни на каком языке не читала я ничего подобного в этом роде» (ЛН-1. С. 457).

П. А. Бартенев вспоминал об Е. Ф. Тютчевой: «Основательное, многостороннее образование, при полном отсутствии педантизма, живая прелесть ума, крепкого и цельного, но в то же время изящно- женского, сообщали необыкновенную привлекательность ее беседе. Лучшие произведения всех веков и образованных народов были ей близко знакомы, и предметы политики, словесности, истории, богословия занимали ее постоянно» (РА. 1882. № 2. С. 560). Эти суждения находят многочисленные подтверждения в письмах Е. Ф. Тютчевой к родным — о Толстом, Тургеневе, Герцене, о заседаниях «Общества любителей российской словесности» и т. д.

Е. Ф. Тютчева интересовалась также вопросами народного образования и переписывалась с известным педагогом С. А. Рачинским. Она издала несколько книжек для детей с переложением истории Ветхого и Нового Завета, а в 1873 г., купив во Владимирской губ. имение Варварино, начала там постройку школы и амбулатории (были закончены после ее смерти).

Печатается по автографу — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 74. Л. 31–31 об.

Первая публикация — ЛН-1. С. 458–459.

Датируется по содержанию, соответствующему записи в дневнике М. Ф. Тютчевой. 10 апреля 1862 г. (третий день Пасхи и день рождения вел. кн. Владимира Александровича) М. Ф. Тютчева с сестрами была на танцевальном вечере у императрицы; в этот же день Тютчев обедал у Горчакова (Мураново. Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 179).

¹ По-видимому, это письмо было припиской к письму Тютчева, адресованному его матери.

² Б. Н. Чичерин, профессор государственного права в Московском университете (1861–1867), сторонник конституционной монархии, был основоположником «государственной школы» в русской историографии.