То слово — русского царя.И всё, что было так недавноВраждой воздвигнуто слепой,Так нагло, так самоуправно,Пред честностью его державнойВсё рушилось само собой.И вот: свободная стихия, —Сказал бы наш поэт родной, —Шумишь ты, как во дни былые,И катишь волны голубые,И блещешь гордою красой!..Пятнадцать лет тебя держалоНасилье в западном плену;Ты не сдавалась и роптала,Но час пробил — насилье пало:Оно пошло как ключ ко дну.Опять зовет и к делу нудитРодную Русь твоя волна,И к распре той, что бог рассудит,Великий Севастополь будитОт заколдованного сна.И то, что ты во время о́ноОт бранных скрыла непогодВ свое сочувственное лоно,Отдашь ты нам — и без урона —Бессмертный черноморский флот.Да, в сердце русского народаСвятиться будет этот день, —Он — наша внешняя свобода,Он Петропавловского сводаОсветит гробовую сень*…
Был день суда и осужденья —Тот роковой, бесповоротный день, Когда для вящего паденьяНа высшую вознесся он ступень, — И, божьим промыслом теснимыйИ загнанный на эту высоту, Своей ногой непогрешимойВ бездонную шагнул он пустоту, — Когда, чужим страстям послушный,Игралище и жертва темных сил, Так богохульно-добродушноОн божеством себя провозгласил… О новом бого-человекеВдруг притча создалась — и в мир вошла, И святотатственной опекеХристова церковь предана была. О, сколько смуты и волненийВоздвиг с тех пор непогрешимый тот, И как под бурей этих пренийКощунство зреет и соблазн растет. В испуге ищут правду божью,Очнувшись вдруг, все эти племена, И как тысячелетней ложьюОна для них вконец отравлена́. И одолеть она не в силахОтравы той, что в жилах их течет, В их самых сокровенных жилах,И долго будет течь, — и где исход?· · · Но нет, как ни борись упрямо,Уступит ложь, рассеется мечта, И ватиканский далай-лама*Не призван быть наместником Христа.
От жизни той, что бушевала здесь,От крови той, что здесь рекой лилась,Что уцелело, что дошло до нас?Два-три кургана, видимых поднесь…Да два-три дуба выросли на них,