превратилась во что-то совершенно неподходящее для сидения, едва переступила с ноги на ногу. Появилось неприятное ощущение, как будто она оказалась на небольшом судне, которое качалось на волнах. Но Марта постаралась скрыть свой страх от Кевина, когда тот прищелкнул языком и пришпорил своего гнедого мерина, ободряюще взглянув на нее через плечо.

К ее облегчению, кобыла устремилась вслед за ним, и скоро они уже спускались вниз с холма в направлении загона для ланей. Добравшись до него, они остановились и, не спешиваясь, стали разглядывать грациозных животных сквозь проволочную сетку.

Наконец Кевин слез с лошади, привязал ее и исчез в сарае, находившемся рядом с воротами. Через несколько минут он вышел с парой тюков золотистого сена, занес их внутрь загона и начал раздавать сено ланям.

Кевин как будто слился с природой. Возможно, что это полное единение с окружающим его миром и составляло основу того животного магнетизма, который так властно влек Марту. Но не испытывают ли то же самое и другие женщины? Если это так, то каким образом она смогла бы конкурировать с ними? Впрочем, Марта и не собирается пополнять собой список его любовных побед.

Марта вдруг почувствовала, что пытается соорудить некий невидимый барьер между собой и Берном. Что ж, оно и к лучшему. Одно дело признаваться себе самой, что испытываешь страстное влечение к Кевину Берну, совсем другое — позволить ему догадаться о ее подлинных чувствах.

Если бы Кевин знал, как ее сердце начинает учащенно биться при одном только взгляде на него, он, скорее всего, нашел бы Марту смешной или даже жалкой, а этого она не перенесла бы. И, что еще хуже, он наверняка попытается воспользоваться ее чувствами.

Однако Марту никак нельзя было назвать дурой. Она знала, что привлекательна, и давно заметила блеск интереса в глазах Кевина. Но если он просто использует ее, а затем бросит? Разве переживет она подобное унижение! Нет и еще раз нет! Ей следует выдержать характер и оставаться такой, какой была всегда. Осмотрительной. Благоразумной. Слегка отчужденной. Только в этом случае она будет в безопасности.

Кевин тем временем, отвязав мерина и забросив поводья ему на шею, ловко вскочил в седло, после чего озабоченно посмотрел на Марту.

— Теперь мы отправляемся на пляж, — сообщил он.

Постепенно Марта начала привыкать к движению лошади. Она наконец отважилась оторвать взгляд от земли, поднять голову и оглядеться по сторонам. Они двинулись по узкой дорожке, которая пролегала по местности, покрытой кустарником. С одной стороны проглядывалось море, а с другой вдаль уходили зеленые поля.

Марта с удовольствием вдыхала свежий, напоенный весенним ароматом воздух. Ей показалось, что все проблемы, связанные с прошлой жизнью, покидают ее.

— Здесь все совсем не так, как в Лондоне! — воскликнула она. — Все-таки шум уличного движения и загазованность становятся иногда просто невыносимыми. Здесь же все невероятно мирно и спокойно…

Кевин взглянул на нее через плечо и улыбнулся, правда, улыбка его отдавала горечью.

— Я рад, что вам нравится наша природа. Некоторые женщины ненавидят ее.

В его голосе было столько еле сдерживаемого чувства, что Марта смущенно подумала, не имеет ли он в виду свою бывшую жену. Она ничего не ответила Кевину, и они молча продолжили путь.

Почему все-таки жена оставила его? Разве Эннис не говорила что-то относительно того, что это произошло не по его вине? Так ли это было на самом деле? Внезапно у Марты появилось непреодолимое желание узнать правду, но чтобы удовлетворить его, Кевина надо было еще догнать. А он, ускакавший довольно далеко вперед, теперь поджидал ее.

— Пляж вон там, — указал он туда, где дорога исчезала за гребнем холма. — Слышите шум прибоя?

Марта прислушалась, и до ее слуха донесся глухой рокот волн.

— Слышу.

— Мы спустимся на плотный песок у кромки воды, где вы сможете попробовать пустить лошадь рысью. Это всегда бывает трудновато сделать в первый раз.

Когда они оказались у воды, Кевин начал инструктировать ее. Марта нетерпеливо выслушала его пояснения.

— Попытайтесь уловить такт движений лошади. Следите за тем, что я делаю, и подражайте мне.

Он пришпорил своего мерина, и они, как одно целое, рванулись с места точно рассчитанным плавным движением. Марте показалось, что ей будет несложно повторить его маневр. Но тут кобыла неожиданно сорвалась с места, последовав за лошадью Кевина, и Марта вдруг почувствовала, что подскакивает в седле, словно мешок картошки, да к тому же раз за разом сильно ударяясь самыми чувствительными местами. Пронзительно вскрикнув, она потеряла стремя, а попытавшись снова вдеть в него ногу, выпустила поводья.

— Стой! Стой! — громко взмолилась она, хватаясь руками за гриву кобылы. — Остановись, ты, ужасное животное!

Кевин круто развернул мерина и поскакал обратно, намереваясь помочь. Несколькими почти незаметными глазу движениями он остановил кобылу, вернул Марте поводья, нашел болтающееся стремя и вдел в него ее ногу.

Вид у него был довольный, глаза хитро поблескивали — случившееся сильно позабавило его.

— Я такая бестолочь, не так ли? — смущенно пролепетала Марта.

Берн бросил на нее взгляд, приведший ее в полное смятение.

— Ну что вы, вовсе нет! Вы можете вывести из себя кого угодно, вас бывает трудно понять, — сдержанно произнес он. — Но я бы не взялся утверждать, что из вас не будет толку.

Следующие полчаса он безжалостно гонял ее по пляжу, вырабатывая мудреное чувство ритма. За это время на долю Марты выпало испытать целую гамму переживаний, начиная от чувства полного разочарования, безысходности и самого настоящего ужаса до восхитительного ощущения победы, пусть и неполной.

— Хорошо, на сегодня хватит, — наконец произнес Кевин. — Думаю, что вы честно заслужили чашечку кофе.

У нее вытянулось лицо.

— Почему мы должны закончить сейчас? Я только-только начала осваиваться, да к тому же мне еще не хочется возвращаться домой.

— Если вы не остановитесь сейчас, то завтра не сможете ходить, — предупредил ее Кевин. — Но нам не обязательно возвращаться домой прямо сейчас, если вы этого не хотите. В полумиле отсюда есть одно замечательное местечко, где я смогу развести костер и сварить на нем кофе. Я пойду туда пешком, а вашу лошадь возьму под уздцы.

Сияя от гордости и ощущая бодрящее воздействие ветерка, дувшего с моря, Марта послушно повернула лошадь вслед за Кевином. На этот раз они пошли по грунтовой дороге, которая уходила от моря в сторону зеленых полей. По обеим ее сторонам росли громадные сосны, огромные ветви их сходились высоко над головой, образуя своего рода крышу, под которой было тихо и сумрачно, и у Марты создалось впечатление, что она оказалась в соборе. Она откинула назад голову, с наслаждением вдыхая напоенный запахом хвои воздух.

— Что за великолепные деревья! — воскликнула она. — Они выглядят так, будто стоят здесь несколько столетий.

— Вы совсем недалеки от истины. Их посадил еще мой прапрапрадед лет сто пятьдесят назад.

Вскоре дорога уперлась в полукруглую гравийную площадку перед старомодным летним домом с шиферной крышей, на которой красовался флюгер. Марта пришла от дома в полный восторг.

— Разве это не чудо? Ему тоже полтора века?

— Только фундаменту. Сам дом столько раз перестраивался, что от него мало что уцелело. Мы часто приезжаем сюда летом, чтобы насладиться барбекю, жарким на вертеле. С дровами здесь проблем нет. К тому же ручей с чистейшей водой находится буквально в нескольких шагах.

Пока она озиралась по сторонам, Кевин направился к дому. Марта попыталась последовать его примеру, но, когда она перебросила правую ногу через спину лошади и съехала на землю, случилось