И небосвод смертельно крут.Уважьте исповедью души,Пока они ещё живут.Пока они не стали тленомИ через Стикс не перешли,Поют легко и вдохновенно,Как будто волю обрели.Над памятью надгробной поздноКазенно речь произносить,Потом, устроившись удобно,Тост поминальный лихо пить.Так вот, пока свечи не тушитЗемной и зыбкий наш уют,Уважьте исповедью души,Пока они ещё живут.
Март
Снега, сожжённые дотла,Стекают в мутную канаву.От наступившего теплаВзметнулась воробьев орава.Вот тополя сквозной скелет —Ещё он бездыханный вроде.И в сквере гипсовый атлетОдет ещё не по погоде.Размыло прежде твёрдый путь,И зыбкий март еще не в силахЧерез поток перешагнуть,Чтоб не утопнуть в той трясине.Уже мечтают о теплеСверкающие рядом окна,И на оттаявшей земле —Полоски света и волокна.И много ждать до ярких звёздОт этой кутерьмы весенней,Но возле старых птичьих гнёздЦарит такое оживленье!Как будто брякают ключиВ дому пустом и нелюдимом.И птица ранняя кричитУверенно, неотвратимо.
* * *
Уже от марта — ни следаИ ни следа — от зимней грусти.Идёт апрельская вода,Перемывая мелкий мусор.Лоснится чистый тротуар,И голубь ошалелый бродит,И от земли исходит пар,К высоким облакам исходит.Проснулась жёлтая пчелаИ почка жёлтая проснулась,И расправляются крылаДля поднебесного загула.Доносится речной гудок,Такой охрипший и весенний,И каждый маленький росток,И каждый корень — утвержденье.Земля вошла в свои праваЦветенья и многоголосья.И завтрашние все словаУже по буквам произносит.
