Бьёт в сердце истощённое прибой.Как трудно всё же быть самим собой!Осмыслить самого себя, и их…Один я — на скамейке для двоих.
* * *
Чем душу всё-таки согреть?…Нет сил ни жить, ни умереть,Нет сил кричать,Нет сил молчать,Дела пустяшные кончать.Дать газу — и по тормозам.Молчать и слушать.И слепнут тяжело глаза,И глохнут уши.Какая вывеска лицаУ «обаяшки-подлеца» —Артиста-мима.А я прикинусь дураком,Слезу сухую кулаком,И — дальше, мимо.Ведь были голос и рука,Свой берег, и своя река.Ведь были, были!Но только тусклое окноОсталось у меня одно!Под ржавой пылью.И больно сквозь него смотреть.Нет сил — ни жить, ни умереть.
* * *
Я устал казаться молодым,Роль играть ненужную,Но всё же,Чтоб не очень выглядеть седым,Постригаться вынужден под ёжик.«Сколько лет тебе, скажи, старик?»Обладатель бывшего рекорда,Я ещё к такому не привык,Я ещё могу за это — в морду.Мне казаться немощным не в масть,А казаться злым — себе дороже.И чтоб в недостоинство не впасть,Буду стричься до конца под ёжик.
* * *
Не рвись и не упорствуй и не злисьНа этой тверди и под небом этим.Чем больше знаешь, тем печальней жизньНа этом кратком, этом белом свете.Чем больше ты докажешь и поймёшь,Чем больше обретёшь друзей случайных,Тем грандиозней, тем обидней ложь,Тем меньше удивления и тайны.Но этого всего не избежать.Пока ты жив, так хочется додумать,Свои дела довыполнить. И статьСвободным, а не нищим и угрюмым.
