Когда мужчины снова рассмеялись, Бетия решила не обращать на них внимания. Пусть повеселятся. Было приятно слышать смех, к тому же она сомневалась, что это надолго. Уильям по-прежнему рыщет где- то рядом и пылает жаждой мести.

– По крайней мере, никто из наших людей не расстался с жизнью из-за твоей глупости, – промолвил лорд Драммонд.

Бетия вздохнула и наполнила тарелку едой. Когда они возвратились из леса, Эрик отнес ее наверх, в спальню, где девушка приняла ванну и отдохнула перед ужином. К тому времени как он зашел за ней, чтобы отвести в большой зал, Бетия надеялась, что раздражение родителей поутихло и ей удастся избежать их нападок. Но это оказалась пустая надежда.

Родители, очевидно, не желали верить, что они ошиблись в Уильяме Драммонде. Тогда им пришлось бы признать, что Бетия была права, а этого они не стали бы делать ни при каких обстоятельствах. По всему выходило, что это происшествие случилось по ее вине, как будто девушка намеренно искала гибели. Им не пришло в голову поинтересоваться, не пострадала ли она. Но больше всего ее огорчило то, что они ни словом не обмолвились о Джеймсе. Их единственный внук был на волосок от смерти, а они ничего не сказали. Как будто его никогда и не существовало на свете.

– Мне очень жаль, – сказала она. – Но, во всяком случае, из наших врагов в живых остался только один.

– Как же ему удалось бежать?

В вопросе звучал откровенный упрек Эрику и ее друзьям, а этого она не могла допустить. Лэрд Данби протирал штаны, сидя под защитой стен замка, а они рисковали жизнью, спасая ее. Бетия была потрясена его черствостью. Еще никогда не была она так зла на отца. Она могла думать только о том, как бы заступиться за людей, пришедших ей на выручку. «Мой отец – лэрд, – сурово напомнила она себе. – У него есть право судить своих людей».

Бетия удивилась, почему эта отговорка не успокоила ее, затем решила, что просто очень устала, чтобы рассуждать разумно.

– Уильям использовал своих людей как щит, – ответил Эрик. – Нам не удалось убить их достаточно быстро, чтобы добраться до него.

Лорд Драммонд хмыкнул, раздраженно взглянул на Эрика и снова уставился в тарелку. Бетия тоскливо вздохнула и попыталась съесть хоть что-нибудь. Ее отец не любил, когда ему перечили, даже в самой вежливой форме. Хуже того, она чувствовала холодное бешенство Эрика. Хотя Бетия понимала его обиду за себя и других людей, она надеялась, что он сможет совладать с собой. Девушка не хотела оказаться между двух огней.

Было сделано еще несколько замечаний о ее похищении и о том, что Уильям все еще представляет собой угрозу. Отец критиковал, а Эрик и Уоллес защищались. Это был не бог весть какой спор, но Бетия вскоре поняла, что не в силах терпеть. Еда, которую ей удалось съесть, теперь камнем лежала в желудке, а аппетит совсем пропал.

– Я пойду лягу, – сказала она Эрику так, чтобы услышали родители.

Эрик поцеловал ее в щеку:

– Я скоро приду к тебе.

– Эрик, – прошептала Бетия, опасаясь, что он даст волю гневу, как только она уйдет.

– Не бойся, радость моя. Я буду держать себя в руках.

Бетия кивнула и вышла из зала. То, что он с легкостью угадывает ее мысли, льстило и обескураживало. «Надеюсь, – подумала она, – это оттого, что он хорошо меня понимает, а не оттого, что мое лицо как открытая книга». Если Эрик может читать по ее лицу, значит, смогут и другие, а девушка не хотела, чтобы родители видели ее гнев и раздражение, которые ей с каждым днем становилось все труднее сдерживать.

– Ты там не задержалась, – сказала Гризелла, когда Бетия вошла в спальню.

– Я почти ничего не смогла съесть, – ответила Бетия, пока Гризелла снимала с нее платье. – Отцу тяжело признать, что он ошибался насчет Уильяма, и теперь он пытается свалить вину на наших людей. Это злит Уоллеса и Эрика. Еда комом стояла у меня в горле, пока я слушала их споры.

– Думаю, что мужчина, рисковавший в битве жизнью, вряд ли захочет терпеть попреки от человека, который не поднимал меч вот уже двенадцать лет.

Резкий тон Гризеллы удивил Бетию, но она вспомнила, что Питер тоже принимал участие в бою. В известной степени Питер презирал лорда Драммонда. Она хотела бы, чтобы отец был осторожнее в своих высказываниях и понял, что уже слишком поздно что-либо менять. Тот факт, что так много воинов оставались в Данби, несмотря на постоянные придирки ее отца, возможно, объяснялся их верностью Уоллесу и Боуэну. Они просто терпеливо ждали, когда власть перейдет к ее кузену.

– Я уверена, на самом деле отец благодарен им за помощь, – пробормотала Бетия, не обращая внимания на недоверчивый возглас Гризеллы. – Как себя чувствует Джеймс? – спросила она, когда, переодевшись в ночную сорочку, перебралась на стул возле камина, чтобы служанка расчесала ее волосы.

– Спит, как и положено такому малышу, как он. Мы с твоим мужем осмотрели его с головы до пят и нашли только несколько синяков.

– Ах, Гризелла, как может кто-то, не важно, мужчина или женщина, даже подумать о том, чтобы убить такую кроху?

– Это жадность, милая. Всепоглощающая жадность. Питер и Боуэн вне себя от гнева, что эта гадюка ускользнула от них.

– И я. Меня это тоже угнетает. – Бетия вздрогнула и обхватила себя руками. – Если бы ты слышала его угрозы, ты чувствовала бы себя также. Я не думаю, что Уильям когда-нибудь был в своем уме. Как можно в здравом рассудке замышлять убийство ни в чем не повинных людей? Теперь он спятил, это точно. Безумие было в его глазах, когда он смотрел на меня.