конспирации и своим положением «посла», открыто писал, что Камо все еще не прибыл на место. Такое легкомыслие Кирова Ленина настолько возмутило («дипломатический скандал»!), что он дал распоряжение своему секретарю:
«Надо послать шифровку, чтобы нигде и никогда не смели употреблять кличку Камо, а заменили тотчас иной, новой. Город, где Камо, называть шифром. Ленин» (Ленин, ПСС, т. 54. стр. 421).
Тем временем, Камо прибыл в Тифлис и еще менее осторожно, чем Киров, начал «взрывать» Грузию. Его немедленно арестовали и в январе 1920 года выслали из Грузии. Камо переехал в Баку для продолжения той же работы против другой независимой кавказской республики – Азербайджана.
После оккупации Грузии Красной армией Камо начал служить в Тифлисе в наркомате финансов (ведь Камо был в своем роде «эксперт» по финансам). Камо продолжает иметь связь с Лениным и во время болезни Ленина. Он просился в его личную охрану во время предполагаемого лечения Ленина на Кавказе, на что Ленин давал согласие при условии, что и секретарь Заккрайкома партии С. Орджоникидзе согласен с этим (Ленин, там же, т. 54, стр. 230).
Но скоро Камо накликал на себя беду, сам того не подозревая. У кавказцев и героизм не считается героизмом, если он не на виду. К тому же, стареющие люди с прозаическим настоящим начинают жить воспоминаниями о романтическом прошлом. Финансовый «эксперт» из Тифлиса в каждом духане начал рассказывать, как он и дважды министр России, теперь всесильный «генсек» Коба убивали «черносотенцев», «экспроприировали экспроприаторов», какие при этом бывали героические схватки, и самое главное – как он и Коба награбленные деньги доставляли самому Ленину. Не просто рассказывал, но еще показывал документы, газетные корреспонденции, письма… Как сообщил первый биограф Камо Бибинейшвили (его Берия расстрелял), очень скоро в Тифлисе появился какой-то важный эмиссар, забрал у Камо весь его архив и отбыл обратно. Ни о своем архиве, ни об этом эмиссаре Камо больше ничего не слышал. Цитируя это место из Бибинейшвили, Троцкий спрашивает:
«Будет ли это поспешным выводом предположить, что Сталин через одного из своих агентов захватил у Камо известные доказательства, которые по тем или иным причинам находил тревожными» (L. Trotsky, цит. пр., стр. 109).
Да, ответим мы, это предположение вполне допустимо, но вывод Троцкого ошибочен: не потому Сталин конфисковал архив Камо, что из этого архива не видна личная «героическая роль» Коба в «эксах», а наоборот, потому что она в них слишком хорошо видна и документирована. Сталин опасался, что если архив Камо попадет в руки врагов, то весь мир узнает из него, что генеральным секретарем ЦК большевиков стал бывший профессиональный бандит.
Все биографы Сталина жалуются, что Сталин никогда не признавал, хотя и не отрицал, своего участия в «эксах». Эти жалобы безосновательны. Сталин признавал свое руководство всеми «экспроприациями» Камо тем, что объявлял его своим личным учеником, как мы это видели выше. Он только не рекламировал «эксов» как Камо, ибо Камо сидел в тифлисском духанчике и жил воспоминаниями, а Сталин сидел в Кремле и управлял уже не «эксами», а великим государством. Именно «государственный резон» требовал, чтобы Камо тоже замолчал. И он замолчал. В том же 1922 году, в котором у него конфисковали архив, Камо ехал на велосипеде по улице Тифлиса. Движение было небольшое, ведь люди еще ездили на повозках, а во всем Тифлисе в то время было только четыре или пять автомобилей. Но откуда ни возьмись один из этих автомобилей налетел на Камо и задавил его на смерть. «Будет ли это поспешным выводом», если предположить, что водителем этого автомобиля был агент Сталина?
Глава 6
БОЛЬШЕВИСТСКИЙ ЦК
В декабре 1911 года в Париже Ленин созывает совещание заграничных большевистских организаций, которое выносит два постановления: признать РОК как новый центр партии и ему в помощь создать Комитет заграничных организаций (КЗО). Объединенными усилиями заграничных центров большевиков и РОК была созвана VI (Пражская) Всероссийская партийная конференция 18 января 1912 года в присутствии представителей от 20 партийных организаций.
Все течения РСДРП, кроме «ликвидаторов» («Голос Социал-демократа»), были приглашены, но все они отказались признать конференцию и участвовать в ее работе. Отказалась участвовать в конференции и большевистская группа «Вперед». Не участвовали также и «националы». Отказались участвовать персонально приглашенные Горький и Плеханов, но два плехановца из России все-таки участвовали. Это дало повод считать, что формально осуществился «блок большевиков с меньшевиками-партийцами», который проповедовал Ленин.
Однако представители группы Плеханова на конференции (Зевин, Шварцман) с самого начала заявили, что они не признают за конференцией права решать вопросы от имени всей партии («История КПСС», т. 2, стр. 358-360).
Руководители РОК весьма скептически были настроены в отношении всех заграничных групп партии.
«Орджоникидзе говорил, что заграничные группы – нули» (там же, стр. 369). Но такая постановка вопроса прямо била и по Ленину. Его группа ведь тоже была заграничная. Особенно стало это ясно, когда выступил второй руководитель РОК – Спандарян. Он вообще потребовал роспуска заграничных групп: «Пусть, кто желает работать,… приезжает к нам в Россию», – заявил он (там же, стр. 369).
Ленин выступил против такого требования руководителей РОК. Он защитил эмиграцию, которая «связана тысячами нитей с Россией» (там же, стр. 370), а его помощник Семашко прямо сказал: «Вы, распуская все, убиваете организацию, которая образовалась для того, чтобы помогать вам, и в то же время не заткнете рот ни Мартову, ни 'Правде'» (там же, стр. 370).
Был избран новый ЦК из семи человек (Ленин, Зиновьев, Голощекин, Орджоникидзе, Спандарян, Шварцман и Малиновский). ЦК было предоставлено право кооптации новых членов простым большинством голосов. Процедура выборов была следующая: каждый делегат записывал фамилию кандидатов в ЦК и записку передавал Ленину. Результаты выборов, по соображениям конспирации, на коференции не оглашались. Только Ленин знал эти результаты. После конференции Ленин информировал избранных («История КПСС», стр. 370),
В новом ЦК все были большевиками-ленинцами, кроме одного – Шварцмана – меньшевика- партийца.
Представителями РСДРП в Международное социалистическое бюро были избраны Ленин и Плеханов (Плеханов не признал этого решения). Конференция избрала редакцию ЦО – «Социал-демократа» (Ленин, Зиновьев и Каменев). После конференции состоялся пленум ЦК, на котором были кооптированы в члены ЦК те из большевиков, которые на конференции не были избраны (Белостоцкий и Сталин). Позднее были кооптированы в ЦК еще два большевика (Петровский и Свердлов). На случай ареста членов ЦК было намечено пять кандидатов, – все большевики (Бубнов, Калинин, А. П. Смирнов, Стасов и Шаумян).
Для руководства партийной работой в России было создано Русское бюро ЦК, куда вошли Орджоникидзе, Спандарян, Голощекин, Сталин и Стасов – все большевики-ленинцы. Конференция очень высоко оценила и работу РОК:
«Конференция считает своим долгом отметить громадную важность произведенной Российской организационной комиссией работы по сплочению всех российских партийных организаций без различия фракций и по воссозданию нашей партии, как общероссийской организации. Деятельность РОК, в которой дружно работали совместно большевики и меньшевики-партийцы, тем более заслуживает одобрения, что РОК пришлось работать при неслыханно тяжелых полицейских условиях» (там же, стр. 268-269).
Ленин с полным основанием торжествовал победу. В письме к М. Горькому он писал об итогах Пражской конференции: «Наконец удалось вопреки ликвидаторской сволочи – возродить партию и ее ЦК» (Ленин, Собр. соч., т. XXIX, стр. 19).
Сталинская «История ВКП (б). Краткий курс» (1938) придает Пражской конференции значение почти Учредительного съезда партии. Она говорит, что на этой конференции была создана «новая партия» (стр.
