также утверждены пароль, шифр, клички для связей, обсуждены финансовые, транспортные и технические вопросы. Были намечены кандидаты в члены ЦК на случай ареста членов ЦК. ЦК решил, кроме того, направить в разные районы России своих представителей делать доклады об итогах III съезда и организовать в России группу партийных литераторов и пропагандистов.
Вскоре ЦК был разделен на две части, созданы два бюро ЦК: одно бюро ЦК – для работы за границей, другое бюро – для работы в России. Это второе бюро называлось «Русское бюро ЦК РСДРП» и находилось в Петербурге. В его первый состав входили А. Богданов, Д. Постоловский, Л. Красин и кооптированный в ЦК П. Румянцев. При «Русском бюро ЦК» был создан секретариат из трех человек для текущей работы, кроме того, была создана специальная агитационно-пропагандистская группа из 10-12 человек. Заграничное бюро во главе с Лениным было фактическим центром партии, хотя юридическим центром считалось «Русское бюро». Кроме общего руководства, Заграничное бюро ведало изданием и транспортировкой партийной литературы. Для этого оно имело хозяйственную комиссию, экспедицию, типографию и кассу («История КПСС», т. 2, стр. 66-64).
В ходе революции – 6 августа 1905 года – был издан царский манифест о созыве как законосовещательного органа – Государственной думы (названной булыгинской Думой по имени автора проекта – министра внутренних дел Булыгина). Выборы в Думу были ограниченными и неравными, многие слои населения вообще были лишены избирательного права. Но это был первый акт капитуляции самодержавия перед развивающейся революцией. ЦК большевиков выступил за бойкот этой Думы и за подготовку вооруженного восстания.
Начавшееся в стране стачечное движение принимает все большие и большие размеры. Правительство старается покончить с ним применением вооруженных сил.
Знаменитый приказ генерал-губернатора Петербурга Трепова от 13 октября – «холостых залпов не давать, патронов не жалеть» – только еще больше накаляет атмосферу. К середине октября всеобщая политическая забастовка охватывает около двух миллионов рабочих, служащих, учащихся. Царь идет на неслыханные и, казалось, маловероятные уступки: он издает «Манифест 17 октября», согласно которому:
объявлялись все гражданские свободы – свобода совести, слова, собраний и союзов при неприкосновенности личности;
устанавливалось «как незыблемое право, никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной Думы, и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий властей» (С. Ольденбург, Царствование Николая II, часть II, Белград, 1939, стр. 317).
Левые партии признали «Манифест» победой революции, хотя и не окончательной. Милюков на банкете вечером 17 октября говорил: «Да, это успех, и успех большой. Но ведь не первый. Это новый этап борьбы» («Роковые годы», «Русские записки», 1939).
Когда царь вместе с «Манифестом» дал России и нового либерального председателя Совета министров – графа Витте, – но оставил министром внутренних дел реакционера Трепова, Л. Троцкий писал в «Известиях» Совета рабочих депутатов:
«Дан Витте, но оставлен Трепов. Пролетариат не хочет ни полицейского хулигана Трепова, ни либерального маклера Витте, ни волчьей пасти, ни лисьего хвоста. Он не желает нагайки, завернутой в пергамент конституции» (С. Ольденбург, там же, стр. 318).
Ленин писал, что «уступка царя есть действительно величайшая победа революции, но эта победа далеко еще не решает судьбы всего дела свободы. Царь далеко еще не капитулировал» и что надо «довести революцию до действительной и полной победы» (Ленин, ПСС, т. 12, стр. 27).
ЦК РСДРП выпустил воззвание «К русскому народу», в котором говорилось, что «народу нужны не бумажные обещания, а действительно надёжные гарантии: немедленное вооружение народа, снятие военного положения, немедленный созыв Учредительного Собрания, отмена сословного строя, введение восьмичасового рабочего дня, немедленная и полная политическая амнистия заключенным» («История КПСС», т. 2, стр. 99).
13 октября возник Петербургский Совет рабочих депутатов. В середине ноября в нем было 562 депутатов от 147 заводов, фабрик, 34 мастерских и 16 профсоюзов («История КПСС», т. 2, стр. 117).
Как раз Октябрьская всеобщая забастовка и выборы в Совет показали, что популярность и влияние меньшевиков среди рабочих Петербурга и Москвы были куда больше, чем популярность большевиков. Председателем Петербургского Совета рабочих депутатов был избран меньшевик Г. С. Хрусталев-Носарь, который был арестован
26 ноября, а 27 ноября происходит новое заседание Совета, на котором председателем, в присутствии Ленина, избирается опять-таки меньшевик – Л. Д. Троцкий. Меньшевики, как и большевики, держат курс на вооруженное восстание. Официальный большевистский историк пишет, что на заседании Совета, которое собралось после ареста Хрусталева «с участием Ленина, Мартова и других решено было в ответ на новую правительственную провокацию продолжать мобилизацию сил и подготовку восстания». («История КПСС», т. 2, стр. 125).
Интересно отметить, что Русское бюро ЦК с самого начала возникновения Совета рабочих депутатов Петербурга потребовало от него принятия программы РСДРП, угрожая в противном случае уйти из Совета: «Совет рабочих депутатов или партия?», – требовали большевики в одной из статей. Недоверие к Совету официальный историк объясняет тем, что «руководство Советом сразу оказалось в руках меньшевиков» (там же, стр. 104).
Знающий свое дело Ленин поправил ЦК. Он ответил на поставленный вопрос: «решение безусловно должно быть и Совет рабочих депутатов и партия» (Ленин. ПСС, т. 12, стр. 61). Ленин еще тогда увидел в советах и орган восстания и зародыш новой власти.
В Совет и его исполнительный комитет официально вошли с совещательным голосом представители политических партий – меньшевиков, большевиков, эсеров и Бунда. ЦК РСДРП делегировал в состав Совета А. Богданова, Д. Постоловского, кроме того, туда был избран член ЦК Л. Красин, иногда ЦК представлял там сам Ленин («История КПСС», т. 2, стр. 117).
Как Ленин мыслит организационную структуру партии в условиях демократических свобод, в данном случае в условиях России после «Манифеста 17 октября»?
Вот теперь-то Ленин впервые выдвигает положение, ставшее потом руководящим принципом всех коммунистических партий, действующих в демократических странах. Положение это гласит: у партии должно быть два аппарата – один для работы легально, другой – для работы нелегально. На партийном языке это называется «сочетание легальной работы с нелегальной». Практически это означает вот что. Во главе партии и ее отдельных организаций находится по два комитета – один комитет легальный, его состав на каждом уровне известен всем, его члены сидят в парламенте, в профсоюзах, в местных самоуправлениях, в открытых партийных учреждениях, в редакциях партийной печати и т. д. Есть и другой, параллельный комитет каждого уровня, – его состав строго засекречен, его руководители мало известны, многие из них даже неизвестны как партийцы.
В статье «О реорганизации партии», написанной через месяц после издания «Манифеста 17 октября», Ленин видит задачу реорганизации в следующем: «Итак, задача стоит ясно: сохранить пока конспиративный аппарат и развить новый, открытый». Но «новая ячейка должна быть менее строго оформленной, более 'свободной', 'lose', организацией» (Ленин, «О партийном строительстве», 1956, стр. 341). Что же касается руководящих кадров, «профессиональных революционеров», тут Ленин не отходит от своей доктрины ни на шаг, а подчеркивает «гигантское значение преемственности в деле партийного развития».
Глава 3
МЕНЬШЕВИСТСКО-БОЛЬШЕВИСТСКИЙ ЦК
Ход революции в России опрокинул тактику Ленина и III съезда на изоляцию лидеров меньшевиков от
