а) потребовать от кулаков немедленной сдачи всех излишков хлеба по государственным ценам; б) в случае отказа… конфисковать у них хлебные излишки в пользу государства» (Сталин, Соч., т. 11, стр. 2- 4).
25% конфискованного хлеба Сталин предложил раздать бедноте, что на сталинском языке означало «обострение классовой борьбы в деревне», а на человеческом языке натравливание деревенских лежебок и голытьбы на радетельных хозяев, объявленных теперь «кулаками», к которым, по существу, причисляли и верхний слой середняков, для которых изобрели другой термин – «зажиточные». Так как многие, даже из среды бедняков, начали осуждать этот военно-полицейский произвол, когда искусственно натравливается одна часть деревни на другую, то изобретательный Сталин скоро нашел термин и для таких бедняков – их стали величать «подкулачниками» со всеми вытекающими отсюда последствиями (конфискация хлеба, суд, высылка).
Сталин предложил провести чистку и в аппарате власти, указав, что «вы увидите скоро, что эти меры дадут великолепные результаты и вам удастся не только выполнить, но и перевыполнить план хлебозаготовок» (там же, стр. 4).
Сталин в заключение сообщил свой главный рецепт, как государство может обеспечивать себя хлебом и дальше по ценам, им установленным. Рецепт этот был ясным и категорическим: «нужно покрыть все районы нашей страны, без исключения, колхозами» (там же, стр. 7), то есть надо ликвидировать нэп, данный Лениным крестьянству только шесть лет тому назад. Одновременно данный рецепт Сталина означал и возвращение к «продразверстке» (к насильственному изъятию хлебных излишков).
Сравните это выступление Сталина с тем, что было записано по его же предложению в резолюции объединенного ЦК и ЦКК против левой оппозиции всего три месяца тому назад (9 августа 1927 г.). В этом предложении Сталина и резолюции пленума сказано: «Объединенный пленум ЦК и ЦКК отвергает вздорные… демагогические предложения оппозиции о насильственном изъятии натуральных хлебных излишков и о таком сверхобложении частного торгового оборота, которое должно привести к его немедленной ликвидации… ЦК и ЦКК считают, что эти предложения направлены, по сути дела, на отмену новой экономической политики, установленной партией под руководством Ленина» («ВКП(б) в рез.», 1933, ч. II, стр. 357).
Почему же политика оппозиции по ликвидации нэпа, объявленная самим же Сталиным всего три месяца назад антиленинской политикой, сегодня признается тем же Сталиным ленинской политикой? Какие же важные события произошли для такого поворота на 180 градусов за столь короткое время? Где же тут принципы? И важные события произошли, и принципы были налицо.
Главные соперники слева в борьбе за власть – Троцкий, Зиновьев и Каменев – были за это время выкинуты из партии, при апелляции к правому Ленину и его нэпу. Теперь надо было ликвидировать главных соперников за власть справа, апеллируя к левому Ленину и к его установке – нэп лишь «передышка», «временное отступление» для подготовки нового наступления (доклад Ленина на XI съезде).
Группа Бухарина напомнила Сталину цитированное выше постановление ЦК и заявила, что она обратится к партии, если Сталин не согласится повторить заявление, что нэп остается в полной силе. Так как Сталин еще не был готов принять бой с правыми, ему ничего не оставалось, как подписать от имени Политбюро 13 февраля 1928 года следующее заявление: «Разговоры о том, что мы будто бы отменяем нэп, вводим продразверстку, раскулачивание и т. д., являются контрреволюционной болтовней… НЭП есть основа нашей экономической политики, и остается таковой на длительный исторический период» (выделено мною. – А. А.) (Сталин, Соч., т. 11, стр. 15).
Подписывая заявление Политбюро, Сталин, как обычно, обманывал свою собственную партию: нэп, рассчитанный на «длительный исторический период», был отменен уже в следующем, 1929 г.
Тем временем, Сталин продолжал свою практику «экстраординарных мер» и в 1928 г. Крестьянство ответило на эту практику, как и надо было ожидать, резким снижением посевных площадей. Сельское хозяйство явно шагало от кризиса перепроизводства уже навстречу другому кризису, который потом станет перманентным явлением советской деревни, – к кризису недопроизводства. Первым сигнализировал о неблагополучии заместитель наркома финансов СССР М. Фрумкин. Фрумкина, как «правого оппортуниста», немедленно сняли с должности. Но от этого посевная площадь в деревне не увеличилась. Поэтому хлебозаготовительная кампания осени 1928 года оказалась катастрофой. Даже Сталин не мог выкачать хлеб оттуда, где его не было. Теперь Сталин стал перед новой проблемой: как быть дальше? Сталин продолжает лавировать. За это лавирование Бухарин назвал Сталина в беседе с Каменевым «беспринципным интриганом», который каждое свое действие подчиняет интересам «сохранения своей собственной власти».
Этого замечания достаточно, чтобы видеть, с какими политическими детьми Сталин будет иметь дело и на последнем этапе своей борьбы за единоличную диктатуру. Сталин менял принципы, оплевывал свои вчерашние убеждения, интриговал, клеветал, натравливал, но все это он делал во имя «сохранения своей собственной власти». «Тройка» была беспринципным предприятием, но она спасла Сталина от «Завещания» Ленина. Союз с Зиновьевым и Каменевым против Троцкого был беспринципной сделкой, но он помог Сталину свалить главного конкурента – Троцкого. Блок с Бухариным и Рыковым против Зиновьева и Каменева был противоестественной комбинацией даже в большевистской политике, но он помог Сталину свалить этих душеприказчиков Ленина. Сегодня Сталин заключил союз против бухаринцев с тем ЦК, 70% членов которого он потом расстрелял вместе с теми же бухаринцами, но этот союз его привел к окончательной и абсолютной победе, к единоличной диктатуре.
Сама беспринципность Сталина в этом смысле была принципиальная. Если бы, скажем, фанатик коммунизма Бухарин был бы поставлен перед дилеммой: либо его единоличная власть над Россией без коммунизма, либо коммунизм в России, но без его власти, он, не колеблясь, выбрал бы коммунизм без его власти. Цинику Сталину эта дилемма показалась бы просто наивной – он не только выбрал бы власть без коммунизма, но еще начал бы доказывать, в какой преступный тупик Ленин завел страну, нарушив законы марксизма, согласно которым коммунизм побеждает сначала в передовых странах Запада, а потом только в отсталых странах, как Россия. Такая свобода Сталина от всякой чести и всякого идейного хлама, называемого принципами, только свидетельствует о его превосходстве в политической борьбе над всеми его большевистскими соперниками. Ведь еще Талейран заметил, что если люди слишком подчеркивают честность и принципиальность какого-либо политика, то надо сомневаться в его способностях. Что же касается интриги, то она была и остается до сих пор легитимным оружием в политике вообще, в арсенале большевизма в особенности. Что Сталин и по этой части превзошел своих соперников, говорит как раз в его пользу, как «технолога власти».
Поездку Сталина в Сибирь надо считать началом его кампании против будущих правых. Сталин хорошо понимал, что речь идет вовсе не только об изоляции очередной группы соперников власти, а о новой революции сверху, равной, как он писал в «Кратком курсе», по своему значению революции в октябре 1917 г. До сих пор внутрипартийная борьба мало задевала насущные интересы народа, даже больше: она велась под флагом защиты этих интересов (сохранение нэпа, повышение материального положения народа, отказ от репрессий). Теперь решалась судьба всей страны и того класса, который составлял 80% населения страны – крестьянства. Это требовало не только личной изобретательности Сталина в интригах против противников в составе руководства, но и колоссального напряжения всех сил аппарата власти против
