съезд…», стр. 504-508). В новом издании своего доклада (1947) Сталин вычеркнул из текста «кровь т. Бухарина», ибо ее он сам пролил позднее, в 1938 г. (Сталин, Соч., т. 7, стр. 384).
Вечный агрессор по своей внутренней природе, в борьбе со своими соперниками Сталин всегда выступает в маске «миротворца». К этому его обязывала, правда, и его должность генерального секретаря, но Сталин эту маску надевал по тактическим соображениям – надо было создать в партии впечатление своей безупречной лояльности даже по отношению к тем из деятелей партии, которые открыто, перед всей партией требовали его собственной, сталинской «крови». С первых же дней болезни Ленина, особенно после разрыва с ним Ленина, Сталин взял за правило косвенно отвечать Ленину и его обвинениям в «Завещании» ортодоксальнейшей защитой ленинизма даже против Ленина. Эту тактику он продолжает и в борьбе с оппозициями. Проект его знаменитых «Вопросов ленинизма» опубликован ровно через неделю после того, как он получил письмо Ленина о разрыве личных отношений (см. «Правду» от 14 марта 1923 г., И. Сталин «К вопросу о стратегии и тактике»). Через два месяца после смерти Ленина он публикует брошюру «Об основах ленинизма» (апрель 1924). В ноябре 1924 г. он публикует брошюру «Троцкизм или ленинизм», а в декабре 1924 года брошюру «Октябрьская революция и тактика русских коммунистов», как предисловие к его книге «На путях к Октябрю». Во всех этих работах одна генеральная идея – канонизация ленинизма в собственной интерпретации. Надо сказать, что на эту же тему писали Зиновьев, Троцкий, Бухарин; Зиновьев – развязно, Троцкий – блестяще, Бухарин – глубокомысленно, все трое, как и Сталин, канонизировали ленинизм (Троцкий еще хвалился, что он был первым, кто Ленина назвал гениальным), но Ленина понял только один Сталин. Вот почему «Основы ленинизма» Сталина в двадцатых годах стали «бестселлером» в партии. Объявляя Ленина непогрешимым, а ленинизм новой религией, Сталин знал, что он делает, но соперники Сталина, которые хорошо знали, что Ленин вовсе не является «святым», а сам ленинизм носит в себе ядовитые черты партаппаратной тирании, которая легко может переродиться в тиранию государственную, приняли вызов Сталина по созданию культа святости Ленина. И сталинцы и антисталинцы начали соревноваться в вознесении и обожествлении Ленина. Из человека и политика Ленина сделали атеистического бога. Однако в святость этого бога меньше всего верил Сталин, но лучше своих соперников он эксплуатировал такую веру у малоразборчивой армии партаппаратчиков. Выяснилось, что канонизацией Ленина, который не только ошибался много раз, но и которого и съезды партии и ЦК много раз поправляли, все оппозиции против Сталина обрекли себя на гибель. Это и доказал Сталин как в борьбе против Троцкого вчера, в борьбе с Зиновьевым сегодня, как он это докажет в борьбе с Бухариным завтра.
Проанализировав все писания Зиновьева 1925 г. (статьи «О большевизации» и «Философия эпохи», книгу «Ленинизм»), Сталин пришел к выводу, что политика Зиновьева не только враждебна духу ленинизма, но она представляет собой «постоянное вихляние». Вся карьера Зиновьева и при Ленине и после него отличалась, по Сталину, беспрерывным колебанием в сторону от ленинизма. Сталин спрашивал съезд: «Какая гарантия, что Зиновьев не колебнется еще разочек? Но это ведь качка, а не политика. Это ведь истерика, а не политика». Как же быть с таким Зиновьевым? Сталин огласил обращение большинства ЦК к Зиновьеву и Каменеву от 15 декабря 1925 г., за три дня до съезда, в котором предлагались «мир» и «компромисс» с оппозицией, если оппозиция признает свои ошибки, снимет наиболее активных зиновьевцев с занимаемых ими постов в Ленинграде, никто из оппозиции, особенно из членов Политбюро не выступит против линии ЦК (Сталина). За все это ЦК соглашается включить одного из оппозиционеров в члены Секретариата ЦК. Сталин заявил: «Вот какой компромисс предлагали мы, товарищи. Но оппозиция не пошла на соглашение… В основном мы и теперь остаемся на точке зрения этого документа» (Сталин, Соч., т. 7, стр. 389). Зиновьев на съезде вполне резонно заметил, что Сталин предложил не компромисс, а требовал полной капитуляции оппозиции. В заключительном слове Сталин еще раз продемонстрировал свое миролюбие и осудил несговорчивость оппозиции. Заодно Сталин заверил съезд: «Единство у нас должно быть, и оно будет, если партия, если съезд проявит характер и не поддастся запугиванию. (Голоса: «Не поддадимся, тут народ стреляный»)» (там же, стр. 390-391). (Из этого «стреляного народа» – 1 306 делегатов вместе с Зиновьевым и Каменевым – Сталин расстрелял в ежовщину около 80%).
Съезд вынес резолюцию по политическому и организационному отчетам ЦК, в которой было сказано: «XIV съезд ВКП(б) всецело одобряет политическую и организационную линию ЦК» («КПСС в рез.», ч. II, 1954, стр. 73).
За резолюцию голосовало 559 делегатов, против 65 («Четырнадцатый съезд»…, стр. 524). Съезд записал и предупреждение по адресу «новой» или любой будущей оппозиции: «Съезд поручает ЦК вести решительную борьбу со всякими попытками подрыва единства партии, откуда бы они ни исходили и кем бы они ни возглавлялись» («КПСС в рез.», там же, стр. 81). Вся платформа «Новой оппозиции» решительно осуждалась, как антиленинская позиция. Было принято специальное обращение к Ленинградской организации, полное комплиментов по ее адресу и с резким осуждением ее лидеров. Впервые на XIV съезде Сталиным, Рыковым, Бухариным была провозглашена разработанная вместе с Зиновьевым, Каменевым и Троцким программа индустриализации страны, «чтобы СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, превратить в страну, производящую машины и оборудование».
Точно так же впервые на XIV съезде появляется и слово, которое символизирует собою самую кровавую эпоху в истории крестьянства: «колхоз» (там же, стр. 75, 79). Следующий съезд – XV – уже будет назван съездом коллективизации.
Верный своей тактике «миротворца», Сталин проявил определенное «великодушие» во время выборов ЦК. Хотя наиболее активные сторонники «новой оппозиции» были исключены из членов ЦК (Куклин, Залуцкий, Харитонов, Лашевич – последний был оставлен кандидатом), но сами Зиновьев, Каменев, Сокольников и Евдокимов были перевыбраны в члены ЦК, а Н. Крупская – в состав ЦКК.
За счет наиболее отличившихся в борьбе с «новой оппозицией» функционеров членский состав ЦК был увеличен с 53 до 63 человек, а кандидатский состав – с 34 до 43 человек. ЦКК была увеличена со 151 до 163 человек, а Центральная ревизионная комиссия – с 3 до 7 человек. Организационный пленум ЦК 1 января 1926 г. выбрал руководящие органы ЦК: члены Политбюро – Бухарин, Ворошилов (впервые), Зиновьев, Калинин (впервые), Молотов (впервые), Рыков, Сталин, Томский, Троцкий. Кандидаты: Рудзутак, Дзержинский, Петровский, Угланов и Каменев. Члены Секретариата: Сталин (генсек), Молотов, Угланов, Косиор С. и Евдокимов (зиновьевец). Кандидаты: Бубнов, Артюхина.
Члены Оргбюро: Сталин, Молотов, Угланов, Косиор, Евдокимов, Бубнов, Артюхина, Андреев, Догадов, Смирнов А. П. и Квиринг. Кандидаты: Михайлов, Лепсе, Чаплин, Шмидт В. и Уханов. Редактором «Правды» был утвержден Бухарин, а его заместителем Мануильский. Делегация ВКП(б) в Исполкоме Коминтерна была избрана в составе Зиновьева (председатель делегации и председатель Исполкома Коминтерна), Бухарина, Сталина, Каменева и Рыкова; были избраны также кандидаты в члены делегации: Троцкий, Сокольников, Лозовский, Пятницкий и от Украины: Мануильский и Шумский («КПСС в рез.», ч. II, стр. 235, 1953 г.).
Однако «миролюбие» Сталина продолжалось всего пять дней. 5 января 1926 г. новое Политбюро сняло со своих постов Зиновьева (председателя Ленинградского Совета), Каменева (пред. СТО и зам. пред. СНК), сменило все ленинградское руководство.
В грубом нарушении Устава партии и вопреки воле самой партийной организации, даже не созвав губернской партийной конференции, ЦК распустил весь губком партии, назначил новый его состав во главе с С. Кировым.
В Ленинград были направлены члены Политбюро, ЦК, ЦКК, ЦК Комсомола, чтобы завершить разгром районных партийных организаций Ленинграда. Вся эта кампания проводилась под лозунгом «развертывания внутрипартийной демократии». Насколько велико было действие психологического террора сталинского аппарата, говорит итог названной кампании: в декабре 1925 г. Ленинградская партийная организация единодушно, то есть 100% голосовала за «новую оппозицию», а через две недели после XIV съезда – в середине января 1926 г. за «новую оппозицию» голосовало только 3,2%, воздержалось – 0,5%, а за Сталина против Зиновьева голосовало 96,3% (История КПСС, т. 4, кн. I, стр. 432). Официальный историк партии объясняет такую «быстроту» перехода Ленинградской парторганизации от Зиновьева к Сталину тем, что так быстро и внезапно открылся «обман» оппозиции. Это не комплимент организации, которая совершила Октябрьский переворот. Впрочем, дело вовсе не обстояло так, как описывает официальный историк. Выступая на XV съезде ленинградский делегат, который отошел от оппозиции, Минин засвидетельствовал, как члены Политбюро объявляли решения большинства против ЦК решениями «большинства» за ЦК (см. следующую главу).
