«Было бы смешной и недостойной политикой страуса не понимать, что формулированное резолюцией ЦК обвинение в бюрократизме есть обвинение именно по адресу руководящих кадров… Дело в аппаратном курсе, в его бюрократической тенденции. Заключает ли в себе бюрократизм опасность перерождения или нет? Было бы слепотой эту опасность отрицать. Бюрократизация грозит отрывом от масс, сосредоточением всего внимания на вопросах управления, отбора, перемещения, сужения поля зрения, ослабления революционного чутья, то есть большим или меньшим перерождением старшего поколения… Усматривать в этом предостережении, опирающемся на объективное марксистское предвидение, какое-то 'оскорбление', 'покушение' и пр. можно только при болезненной бюрократической мнительности и аппаратном высокомерии» (там же, стр. 13).
Эти свои тезисы Троцкий обосновывал на XIII съезде ссылками именно на решения ЦК от 5 декабря.
Так как вернейшим единомышленником «тройки» в Политбюро был Бухарин, то Троцкий привел выступление Бухарина на одном из партийных собраний Москвы, как доказательство роста партаппаратного бюрократизма. Бухарин говорил там: «Недостатков, которые привели к известному полукритическому состоянию нашей партии, бесконечное множество… Обычно секретари ячеек назначаются райкомами… Приходят и спрашивают: 'кто против?', и так как боятся высказаться против, то соответственный индивидуум назначается секретарем бюро ячейки… У нас в большинстве случаев выборы превращаются в выборы в кавычках. С порядком дня та же процедура… Зачитывается заранее заготовленная резолюция, которая проходит по шаблону… 'Кто против?', а так как говорить против начальства нехорошо, то этим вопрос кончается… Вот обычный тип отношений в наших партийных организациях… 'Никакой дискуссии!', 'Кто против?' и т. д. и целая система таких приемов сводит на нет внутрипартийную жизнь… Я привел несколько примеров из наших ячеек. То же самое можно заметить в несколько измененной форме и по следующим рядам нашей партийной иерархии» («Тринадцатый съезд…», стр. 147-148).
Процитировав Бухарина, «одного из видных членов ЦК», Троцкий отметил, что причины, указанные Бухариным, «побудили ЦК, с теми или иными внутренними разногласиями, вынести в целом решение столь исключительной важности», решение, в котором сделан вывод: «интересы партии… требуют серьезного изменения партийного курса в смысле действительного и систематического проведения принципов рабочей демократии» (там же, стр. 147-148).
Как «Новый курс», так и «письмо 46-ти» (Пятаков, Преображенский, Серебряков, Сапронов, Смирнов, Осинский, Дробнис и др.) требовали проведения в жизнь вот этого самого единогласно принятого постановления ЦК. Нелепость сложившегося положения заключалась в том, что «тройка» вовсе не собиралась его проводить в жизнь; «тройка» просто создавала себе документом 5 декабря алиби против Троцкого, а Троцкий и всерьез думал, что старый курс бюрократизации партии кончился и отныне начинается «Новый курс».
ЦК хотел так проводить внутрипартийную «рабочую демократизацию», чтобы партии были предоставлены широкие права единодушно голосовать за ЦК, а всякого, кто его критикует, можно было бы подвести под ленинские санкции из резолюции «о единстве партии». X съезда. Троцкий и «46» выступали против этого. Троцкий процитировал на XIII съезде как раз то место из резолюции 5 декабря, где сказано, что «только постояннная живая идейная жизнь может сохранить партию, какой она сложилась до и во время революции, с постоянным критическим изучением своего прошлого, исправлением своих ошибок и коллективным обсуждением важнейших вопросов. Только эти методы работы способны дать действительные гарантии того, чтобы эпизодические разногласия не превращались во фракционные группировки… Для предотвращения этого требуется, чтобы руководящие партийные органы прислушивались к голосу широких партийных масс, не считали всякую критику проявлением фракционности…» (там же, стр. 152).
Закончив цитату, Троцкий сказал: «Это – составная часть той же резолюции ЦК, и я думаю, что мы не имеем ни прав, ни оснований выкидывать ее ни из нашей памяти, ни из истории партии» (там же).
Но ЦК все это выкинул из памяти и из истории, тем более, что, судя по стилю текста, автором этой резолюции был сам Троцкий, что, впрочем, впоследствии Сталин подтвердил, констатировав, что ЦК, несмотря и вопреки решению 5 декабря, рассматривает любую критику против ЦК как «мелкобуржуазный уклон» (оценка позиции Троцкого и «46-ти» на XIII конференции). Троцкий закончил эту часть речи указанием на то, что подобная политика ЦК вызывает у него «большие сомнения и величайшие опасения».
На требование Зиновьева, чтобы Троцкий вышел на трибуну и сказал, что в происходящей дискуссии права была партия («тройка»), а он ошибался, Троцкий ответил: «Никто из нас не хочет и не может быть правым против своей партии. Партия в последнем счете всегда права, потому что она есть единственный исторический инструмент, данный пролетариату для разрешения его основных задач. Ничего нет легче, как сказать: вся критика, все заявления, предупреждения и протесты, – все это было сплошной ошибкой. Я, товарищи, однако этого сказать не могу, потому что этого не думаю. Я знаю, что быть правым против партии нельзя. Правым можно быть с партией и через партию, ибо других путей для реализации правоты история не создала… Правда или неправда в отдельные моменты, но это моя партия… Если я здесь, по мнению иных товарищей, напрасно рисовал те или другие опасности, то я, со своей стороны, считаю, что я выполняю только долг члена партии… Не только у отдельного члена партии, но даже у самой партии могут быть отдельные ошибки, таковы, например, отдельные решения последней конференции» (там же, стр. 158-159).
Троцкий решительно опроверг утверждения «тройки», что он был против фракций, но за право группировок. Он сказал, что и то, и другое одно и то же. Только ЦК должен вести такую политику, которая не дает повода для фракций и групп. Троцкий закончил речь словами: «И если партия выносит решение, которое тот или другой из нас считает решением несправедливым, то он говорит: справедливо или несправедливо, но это моя партия и я несу ответственность за последствия ее решения до конца» (там же, стр. 159).
Мы так подробно цитировали Троцкого, чтобы показать, как неуязвима была его позиция с точки зрения ленинской ортодоксии, как трудно было его соперникам разоблачать «троцкизм», и это все было причиной тому, что партаппарат боролся не против того, что Троцкий говорит, а против того, что он ему сам приписывает. Приписывала же ему «тройка» не желание бороться с бюрократизацией партии, а намерение, по словам Каменева, «попытаться сделать в партии революцию» (там же, стр. 202). Даже авторитетные заявления и опровержения всего этого Троцким перед всем съездом, перед всей партией «тройка» не принимает и не признает. Вот один пример о «фракциях» и «группах». Каменев острил по этому поводу: «т. Троцкий заявил, что он не признавал и не признает свободы группировок, ибо группировки есть другое название для фракции. Вот уж где у места повторить пословицу: дорого яичко к Христову дню! Если бы нам, москвичам, и мне лично эту формулировку Троцкий дал или опубликовал в ноябре месяце, сколько бы мы с т. Преображенским сохранили усилий и энергии» (там же, стр. 208).
Но Сталин в заключительном слове продолжал настаивать, что Троцкий был за группировки и что якобы поэтому в резолюции 5 декабря «ограничились ссылкой на резолюцию X съезда, которую тогда тов. Троцкий, по-видимому, не читал, ибо там говорится не только о запрещении фракций, но и о запрещении группировок» (там же, стр. 231).
