7 :: 8 :: 9 :: 10 :: 11 :: 12 :: 13 :: 14 :: 15 :: 16 :: 17 :: Содержание

Лекция 1

СТАНОВЛЕНИЕ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

Первые опыты русской философии восходят к древнекиевской эпохе и связаны с христианизацией Руси. Философия не могла зародиться в недрах славянского язычества. Как бы ни была своеобразна и содержательно богата автохтонная мифология древних русичей, она все же оставалась чисто 'стихийной религией' с неразвитым дуализмом божественного и природного. Мир для нее выступал лишь как обиталище богов, духов: за каждой вещью стояло свое особое божество, поклонение которому заслоняло познание этой вещи. В лоне славянского язычества не могла сложиться не то что философия, не даже просто секуляризованное мировоззрение. Это не означает, будто славяно-русское язычество никак не повлияло на духовное развитие русского средневековья. В народной среде очень долго сохранялось 'двоеверие': в храмах исповедовали Троицу, в домах поклонялись кумирам. Языческой 'деформации' подверглось даже само древнерусское православие. Первостепенное значение приобрел культ Богородицы, в основу которого легли традиционные представления о благодетельном женском существе, прародительнице славянского рода - Рожанице. Христос первоначально ассоциировался преимущественно с младенцем; образ Христа- Вседержителя, Христа-Пантократора утвердился только в московский период. Первым толчком к появлению русской философии послужило принятие христианства. Вместе с евангельским вероучением на Русь проникают самые разнообразные источники, в том числе патристическая литература, которая становится главным проводником философских идей на древнерусской почве.

1. Греческая патристика. Патристика, или святоотеческая литература отличалась разнородными тенденциями, однако ни в пору своего наивысшего расцвета, в IV в., ни на закате своего исторического существования, в VII-VIII вв., она никогда не порывала связей с традициями античного мира, с наследием эллинизма. Творения отцов и учителей церкви не только приобщали восточных славян к таинствам христианской веры, но и во многом способствовали формированию умственных и философских интересов древнерусского общества.

а) Уникальна в этом отношении роль каппадокийцев - Василия Великого, Григория Нисского и Григория Назианзина, византийских богословов IV в. Важнейшая их заслуга состояла в том, что они, разрабатывая христианскую теологию, пытались с помощью аллегорического метода 'содружать спорные, по-видимому, со Священным писанием, натуральные правды' [М.В. Ломоносов], т.е. естественные науки.

7

Наиболее полно это отразилось в трактате Василия Великого 'Шестоднев' - пространном толковании ветхозаветной версии сотворения мира. На примере слов Библии: 'В начале сотворил Бог небо и землю' [Быт. 1,1], отец церкви ставил вопрос о начале бытия. Под началом здесь следует разуметь время, которое предществует вещам, как некая среда для материального мира. Хотя глас повеления Бога был мгновенен и краток, мир не сразу осуществился в своей полноте и строе. Вещи возникали 'с ростка' и произрастали до совершенства. В самом акте божественного творения было заложено развитие, 'самозарождение'. Оттого созерцание мира, красоты и величия космоса возводит ум к размышлениям о Творце, его 'неизглаголанной мудрости'. Василий Великий эстетизировал богопознание, внося в него гармонизирующие принципы эллинистической космологии. Это делало каппадокийского теолога особенно притягательным для древних русичей, принявших христианство именно за красоту обряда и близость Бога к людям ('онъде Бог с человеки пребываеть').

С критерием красоты связана и антропология каппадокийцев, которую они основывали на библейском догмате о богообразности человека. Как видно из трактата Григория Нисского 'Об устроении человека', богообразность воспринималась ими сквозь призму понятия блага, признававшегося выражением единой сущности Бога и человека. Причастность к благу означала, что в человеке есть 'представление всего прекрасного, всякая добродетель и мудрость'. Только благодаря им он свободен и самовластен. В то же время свобода воли, не контролируемая разумом, способна поработить человека 'естеству', миру. Тогда душа его утопает в 'гнусности вещества' и уклоняется от прекрасного. Так совершается рождение зла. Антропология Григория Нисского соответствовала идеям неоплатонизма, которым он придавал христианское звучание.

С позиций аллегорической методологии каппадокийцы пытались также разрешить противоречия Священного писания. По мнению Григория Назианзина, все несоответствия и разночтения Библии отражают лишь различные слои бытия. Это бытие действительно несуществующее, но выразимое в языке. Сюда относятся все имеющиеся в Библии натуралистические и антропоморфные описания Божества. Сами по себе они не истинны, однако, удовлетворяя потребность чувственного, плотского человека в зримом образе, они оказываются весьма полезными как напонимания о существе бесплотном, невидимом. Далее Библия содержит то, что непередаваемо словом, хотя и существует реально. Такова сущность Бога, которая при всех обстоятельствах непостижима и постулируется лишь при помощи отрицательных определений. Затем следует бытие и несуществующее, и невыразимое, как, например, 'ничто', послужившее Богу для сотворения мира. Оно лишено всякого содержания и формы. О нем ничего нельзя сказать, нельзя