Сияющий, он, согласно древнеегипетским текстам, был далеко не единственным обитателем этого священного места. В самом сердце острова располагался священный водоем, в котором — на своем Возвышенном Троне Бога (египетск.
«Бог водоема явно не был богом солнца. Египтяне называли его просто Пен — «Этот».
Таким образом, Пен был древнейшим богом водоема-источника, подобно тому, как Энки считался Владыкой Бездны.
Но какое же место занимал Пен в древнеегипетском пантеоне? Не мог ли он фигурировать там под другим, более привычным для нас, именем? Первым претендентом на эту роль можно считать бога пресной воды, Хнума, изображавшегося с бараньей головой, статуя которого сохранилась в Асуане. Не надо забывать, что и великий бог-творец Атум, направляясь в подземный мир, также представал с бараньей головой. Нет ли какой-либо связи между двумя этими божествами, ведь оба ассоциировались с водной бездной и принимали облик одного и того же животного?
Хнум почитался также Владыкой Разливов [Нила], а его изображением служила могучая фигура Хапу или Хапи, символа плодородия. Нет ли здесь некой связи с шумерским аб-зу или апсу? Действительно, давно известно, что священный бык мемфисцев, Хапу или Апис, был тесно связан с ежегодными разливами Нила. По традиции этому быку не разрешалось пить воду из Нила, поскольку это было бы своего рода извращением типа каннибализма. И лишь когда Апис умирал, он мог воссоединиться с Хапи. Согласно Плинию-старшему и другим античным авторам, если этот бык, прожив предопределенный ему срок — которым, как говорят, был возраст земной жизни Осириса, — не умирал от естественных причин, его бросали в особый водоем с нильской водой (так называемый
Однако Апис при жизни считался также воплощением Птаха, великого бога Мемфисской эпохи, который тоже играет достаточно важную роль в египетских креационистских мифах. В мемфисской богословской доктрине (высеченной на монолите, находящемся сегодня в Британском музее) Птах — бог, занимающий Возвышенный Трон; он является персонификацией первичных вод Нун, богом, почитавшимся отцом (и одновременно матерью) Атума, бога солнца.
«Птах, пребывающий на Возвышенном Троне
Птах-Нун, отец, [породивший] Атума;
Птах-Нунет, матерь, родившая Атума;
Птах Великий, сердце и язык Эннеад;
[Птах]… породивший богов».
Птах считался Татджетен (египетск. «Возвышенная земля») — первозданным холмом, поднявшимся из вод Нун (обычно переводится как «воды хаоса»). В своей антропоморфной ипостаси Птах — величайший художник, творец человека. Если же надеть «шумерские очки», то мы, на мой взгляд, за всей этой египтизированной экзотикой непременно увидим отражение шумерской мифологии. Птах-Тетджен — это священный холм, возникший в первозданных водах хаоса (шумерск. абзу) — то есть, другими словами, собственно город Эриду; в таком случае Возвышенный Трон Бога, упоминаемый в храмовых текстах из Эдфу — это башнеобразный Э-абзу («Храм абзу») в Эриду; священный бык — это и зооморфная ипостась Птаха, творца человека (тождественного в этом качестве Энки шумерской мифологии), и в то же самое время — воплощение Хапи, жизнетворных вод, окружавших священный остров, поднявшийся из бездны. В египетских текстах воды бездны неизменно именуются Нун. Учитывая все это, весьма заманчиво провести параллель между этим древнеегипетским словом неизвестного происхождения и древнейшим шумерским написанием названия города бога Энки. Так вот, этот город был известен не только как
Нацепив еще раз поверх египтологического бифокального пенсне очки шумерологии, мы можем теперь прочесть начальные строки шумерского эпоса о сотворении мира, так сказать, в новом, «офараоненном» свете.
«Тростник тогда не рос. Не поднималось древо.
Не возводился дом. Не строился город.
Вся земля была [покрыта] морем».
А теперь давайте обратимся к египетскому мифу о сотворении Атума, где впервые появляется бог солнца:
«Я — Атум, пока я был одинок в Нун. Я — Ра, появляющийся впервые, только начав править своим творением…. Я — великий бог, сам себя к бытию воззвавший». Кто же он, тот великий бог, сам себя к бытию воззвавший? Он — вода, он — Нун, отец всех [прочих] богов».
Итак, Атум — это и Нун, отец, от которого произошли все прочие боги. Таким образом, мы видим два воплощения Нун в египетской мифологии — мемфисский Птах и гелиопольский Атум.
Это наводит на весьма серьезные богословские размышления. Египтяне были одновременно и политеистами, и монотеистами (или, лучше сказать, сторонниками синкретизма[211]). Нет сомнения, что они почитали многих богов, причем некоторые из них имели весьма экзотические атрибуты. Однако они, египтяне, верили в единого бога-творца, имевшего одновременно и мужскую, и женскую ипостась.
«Бисексуальная, двуполая природа Атума проявлялась не только в том, что его называли «великий Он/Она», но и в таких формулах, как «он родил Шу [бога воздуха]».
Это единое бисексуальное божество может вызвать известное смущение и недоумение, но на деле все обстояло куда проще. Единый бог(иня) — творец имел множество воплощений в материальном мире,
