коммерсантом, будет зарабатывать большие деньги, без страха ездить на иномарках. Женится, станет благочестивым отцом семейства. Но ведь всего этого может и не быть, если он пристрастится к наркотикам.

– И уже обхожусь.

– Значит, нет ничего, – разочарованно вздохнула Наташа.

Взгляд ее потух, голова опустилась.

– На сегодня еще есть.

Наташа встрепенулась, чуть ли не обожающе глянула на Усыгина.

– Только зачем тебе это?

– Только один разок!

– Нет.

– Ну, пожалуйста!

– А помнишь, как мы жили вместе? Помнишь, как нам было хорошо вдвоем... А потом появился Сэм. Он тебя у меня украл. Или нет?

– Может быть... – Наташа, казалось, готова была согласиться со всем, чем угодно, лишь бы только получить дозу.

– Если он тебя украл, то теперь я могу тебя вернуть.

– Не знаю.

– Ты уже была у него на свидании?

– Нет. Завтра поеду.

– И о чем ты собираешься с ним говорить?

– О том, что буду его ждать...

– А тебе это нужно?

– Да.

– А он это оценит? Может, выйдет из зоны и найдет себе помоложе...

– Ему не нужна помоложе.

– Сама придумала? Или он сказал?

– Он сказал.

– И ты ему поверила?

– Да, поверила.

– Мужчине можно верить. Но только в определенный отрезок времени. Потом он может передумать и забрать свое слово назад. И дело не в самом мужчине. Дело в природе вещей... Поверь, на свободу Сэм выйдет совершенно другим человеком. Тюрьма убьет в нем всю романтичность. И на тебя он будет смотреть совершенно другими глазами. Еще и накажет.

– За что?

– За то, что изменяла ему.

– Но я ему не изменяла.

– А он тебе поверит? Разве он поверит, что ты ждала, храня верность? Ты красивая, ты желанная, а вокруг столько мужиков. И столько соблазнов... Не поверит он тебе.

– Поверит.

– Может, и поверит. Но будет в том сомневаться. А в этих сомнениях найдет повод, чтобы бросить тебя... А я ищу повод, чтобы вернуть тебя.

Алекс взял Наташу за руку, но она вырвалась.

– Не надо.

– Я тебя не убедил?

– Нет... Не знаю... Мне надо завтра увидеться с ним, поговорить... Я так волнуюсь... Может, все-таки угостишь меня в последний раз?

– Значит, все-таки собираешься его ждать?

– Да.

– Но ведь он не поверит в твою верность.

– Пускай.

– Тогда надо изменить ему. Чтобы потом не было обидно.

– Какой ты хитрый!

– Я не хитрый. Я щедрый. Я к тебе со всей душой. И со всем кошельком. И что я получаю взамен?

– А тебе обязательно надо взамен?

– А тебя это удивляет? Или я похож на альтруиста?

– Не надо мне ничего, – неуверенно мотнула девушка головой.

– А это?

Алекс вынул из кармана заветный пакетик, зажал его между пальцами и поводил перед носом Наташи.

– А можно?

– Ты могла бы изменить Сэму. Тогда можно все.

– Но так нельзя!

– Так и порошок на дороге не валяется.

Волшебный пакетик снова исчез в кармане Усыгина.

– Ты меня искушаешь.

– Я тебя шантажирую... Назови меня негодяем.

– А толку?

– Я знаю, ты умная девочка.

Усыгин снова взял Наташу за руку, на этот раз она вырываться не стала.

– И все понимаешь.

Он потянул ее на себя и усадил к себе на колени. Снова никакого сопротивления. Алекс сунул руку под полу ее халата, нащупал резинку трусиков. Только тогда она попыталась его остановить.

– Нет, не надо, – горячечно прошептала девушка, а потом проговорила: – Сначала порошок.

– А ты не обманешь?

– Нет.

Он не удержался и принял дозу вместе с ней. И так их закружило и понесло, что никому не хотелось думать о Сэме.

Могут ли «февральские окна» быть с решеткой? Могут, если смотреть на февральское небо через прутья прогулочного дворика. Солнце разыгралось, снег на крышах тает, звонкая капель, сырость под ногами. Светло над головой, а в душе тоска.

Не приходит Наташа на свидание. Семен ее на прошлой неделе ждал, на этой, но о ней ни слуху ни духу. Зато Джема чуть ли не каждый день дает о себе знать. И со свиданиями у нее без проблем, и с передачами, а еще записки через адвоката передает. Но Сэму это неинтересно. А про Наташу Джема ничего не говорит. Да он и не спрашивает, чтобы не нарваться на ехидный комментарий...

А вчера Джема сообщила, что все-таки договорилась с замначальника СИЗО по режиму и тот обещал девушке хорошую камеру для Семена. Вроде как там «богатенькие буратины» сидят – цеховики, кооператоры... Всего четыре шконки в один ярус, обогреватели, телевизор с видиком, и никакого геморроя с понятиями, на которых построена тюремная жизнь.

Семен ответил, что спешить не надо. Не очень весело ему в большой общей камере – холодно там, и людей чересчур много; а еще надо постоянно следить за собой, чтобы не оступиться, не упороть по незнанию какой-нибудь косяк. Но ничего, Семен с этим пока справляется. И с блатными у него неплохие отношения. Есть даже возможность попасть в свиту к Тулупу. Хотя это, честно говоря, не очень его привлекает. По нему, так лучше самому по себе быть, чем кому-то прислуживать...

К тому же у Сэма своя компания намечается. С пацаном люберецким скентовался, а на днях к ним долгопрудненский боец приткнулся. Это на воле они враждовали, а здесь им делить нечего, кроме скудной тюремной пайки. Хотя, надо сказать, с провизией у них дела обстоят неплохо. Братва всех пацанов неплохо греет. А вчера еще качок из солнцевской бригады заехал. С ним уже четыре бойца и еще три конкретных