Твоей лампады чую, но глазаТы никогда мои не посетишь.Вотще они вращаются, ищаВсепроникающих твоих лучей,Не находя и промелька зари;Их погасила темная вода,[185]А может, бельма плотные. Но все жЯ, возлюбив священные напевы,Паломничества не прерву в страну,Где обитают Музы, где ручьиПрозрачные, тенистые лесаИ солнцем напоенные холмы.Но предпочтительно к тебе, Сион,К источникам,[186] которые в цветах,У твоего подножия журчатСвятого, — я ночами уношусь,Нередко вспоминая двух мужейСлепых: Тамириса[187] и Меонида,[188]С которыми сравнялся я судьбой;О, если б равной славы мне достичь! —И думаю о древних двух волхвах:Финее и Тересии.[189] Мой духТогда питают мысли и невольноРождают гармонический напев.Так птица в непроглядной тьме поетБессонная и, средь густых тенейУкрытая, свою ночную трельВыводит. Наступают каждый годВесна и лето, осень и зима,Но никогда не возвратится деньКо мне. Я не увижу никогдаБлаженных смен восходов и закатов,Ни вешних цветников, ни летних роз,Ни тучных стад, ни дивных лиц людских.Подобно туче, беспросветный мракМеня окутал; от мирской стезиКипучей отстранил навек меня,И Книга, по которой изучатьЯ мог Природы дивные дела,Померкла, выскоблена и пустыхСтраниц полна; закрыты, для слепца,Одни из врат Премудрости навек.Тем ярче воссияй, Небесный Свет,Во мне[190] и, силы духа озарив,Ему — восставь глаза; рассей туман,Дабы увидел и поведал я,То, что узреть не может смертный взор.С пречистой, эмпирейской высоты,С Престола наивысшего, ОтецВсемощный, глядя вниз, обозревалСвое творенье и дела СвоихСозданий. Словно звезды, без числаТолпясь вокруг Творца, Небесный сонмСвятой, при созерцанье Божества,Блаженствовал безмерно. Сын ЕгоЕдиный одесную восседал, —Господней славы образ лучезарный.Творец на Землю взоры преклонилИ наших прародителей четуВдали узрел, — единственных людей,В ту пору населявших райский сад,Вкушавших там бессмертные плодыЛюбви непревзойденной, несравненнойИ непрерывно длящихся утех,В отрадном одиночестве. ЗатемНа Ад и на пучину Он воззрелОкружную, приметил Сатану:Меж башнями Небес и царством НочиПарил скиталец в сумрачной среде,Усталые крыла сложить стремясь,Дабы нетерпеливою пятойНа почву мира нового ступить,Нагого, сходного с материком,Укрытым средь стихий, но небосводаЛишенным,[191] и нельзя определить:Воздушный или водный океанГлухие омывают берега.И со Своей взирая высоты,Откуда настоящее Ему,Грядущее и прошлое ясны,Провидчески промолвил Сыну Бог:«— Мой Сын единородный! УбедисьВ свирепом рвенье Нашего Врага.Ни предписанья строгие Мои,Ни все преграды Ада, ни цепейЖелезо, ни бездонная пучина,Его не удержали; злобный ДухОтчаянною жаждою влекомОтмщенья, но обрушится оноНа голову мятежника. ТеперьВ пределах света он летит, вблизиНебес, к недавно созданной Земле,Он Человека силой погубитьЗамыслил, или хуже — соблазнить,Употребив коварство и обман.И соблазнит. Беспечно и легко,
