У ног его молила отпустить Обиду, нанесенную ему. Столь привлекательное существо Умильно заклинало прежний лад Восстановить, советами помочь! Адам обезоружен; вскоре гнев Его остыл; подругу приподняв, Он с кротким словом обратился к ней: «— Беспечная! Торопишься опять В желаньях безрассудных! Понести Ты хочешь кару общую одна; Увы! Сперва свою принять изволь; Во всем объеме Божий гнев стерпеть Не в силах ты, коль нынче, восприяв Лишь долю малую, так тяжело Досадою моей удручена. О, если бы ходатайства могли Переменить решенья Божества, К судилищу, тебя опередив, Я поспешил бы, громче бы молил Со мной расправиться и пощадить Твой легкомысленный и слабый пол, Мне вверенный и небреженный мной! Но подымись! Не будем осуждать Друг друга; мы и так осуждены. Не лучше ль нам в любви соревноваться: Как бремя горя нашего верней Взаимно облегчить; ведь смертный срок, Нам возвещенный, не наступит вдруг, Но ежели я правильно сужу, — К нам будет шаг за шагом это зло, Как вечер угасающего дня, Неспешно близиться, усилив гнев Страданий, что достались нам в удел И нашему несчастному потомству!» В ответ сказала Ева, ободрясь: «— Меня печальный опыт научил, Сколь малую ты цену придаешь Моим словам, что оказались впрямь Оплошными; их затаенный вред Дальнейшими событьями доказан. Но как я ни грешна, ты мне опять Вернул благоволенье и приязнь; Надеясь и любовь твою вернуть, — Единственную в жизни или смерти Отраду сердца, — я не утаю Раздумий, что в смятенной родились Моей душе и могут облегчить Страданья наши или их пресечь. Мучителен, прискорбен этот путь, Но все же с нашим горем не сравним И легче на него решиться нам. Коль мы судьбой грядущей смущены Потомства, обреченного страдать И умереть (печально быть виной Злосчастья племенам от наших чресл, Произвести на гнусный этот свет Бездольных отпрысков, которым жить В скорбях придется, пищей под конец Проклятому чудовищу служа), Ты властен окаянным племенам Не дать родиться, их не зачинать. Бездетен ты — останься таковым, Прожорливую Смерть перехитрив; Тогда насытить нами лишь двумя Желудок алчный доведется ей. Но ежели жестоким ты сочтешь И тяжким, — неразлучно быть со мной, Любя, общаясь, видясь день за днем, Воздерживаться от законных прав Любви, от брачных сладостных объятий, И безнадежно подле существа, Сгорающего от взаимных чувств, Желаньями томиться, что ничуть Не меньшие беда и маета, Чем кары предстоящие, — давай Покончим разом и освободим Себя и семя наше ото всех Грозящих ужасов; отыщем Смерть, А не найдем — ее исполним долг Руками собственными над собой. Зачем дрожать от страха и в конце Стать жертвой Смерти, если к ней пути В избытке? Мы кратчайший изберем, Разрушив разрушеньем разрушенье!» Так высказалась Ева, или речь Дальнейшая оборвана была Отчаяньем. Столь пристально она О Смерти думала, что свежий цвет Ланит ее смертельно побледнел. Но Евины советы не могли Поколебать Адама; вознесясь Гораздо прозорливейшим умом К надеждам лучшим, он ей возразил:
