прошлом году и ловил на противоречиях. «Это неважно, — отшучивался я. — Главное, врунам, вроде вас, надо иметь хорошую память». Впрочем, речь не обо мне.

Ну так вот. Выбравшись из-под обломков телеги, Котел залез на пень — он не мог говорить без возвышений.

— Друзья! — начал Котел. — Отрадно, что вы забыли о работе. Я вот что вам скажу — на вашем месте я целыми днями сидел бы на берегу в ожидании разных событий. Сегодня вам особенно повезло и можете вообще ничего не делать… Что мне больше всего понравилось в вашей деревне, так это кладбище техники. Молодцы, здорово вы с ней расправились, и, главное, судя по всему, не собираетесь чинить.

— Починим! — хором крикнули косцы.

— И понравились ваши дома, — продолжал Котел, — вроде, они заваливаются, но все же не падают. И вы смелые, не боитесь в них жить.

Котел прямо упивался своим голосом. Я кивнул ему, намекая, чтобы закруглялся, но он заупрямился. Его, бестолочь, разве проймешь!

— Котел, упрямство — верный признак глупости, — напомнил я, а он, знай болтает.

Я потянул Котла за куртку, но растроганный Кука остановил меня:

— Не дергайся! Застрели меня из рогатки, но Котел неслабо, по делу их, лентяев, прикладывает. Пусть еще что-нибудь скажет.

Жестким взглядом я приструнил Куку, а Котла стащил с пня и сделал ему строгий выговор:

— Не вмешивайся в чужие дела!

Мы ступили на плот и махнули провожающим. Наступил волнующий момент. Орава на берегу замерла и смотрела на нас с восхищением. Мы начали отталкиваться, но плот и не думал двигаться с места. Он точно прилип к берегу. Я готов был провалиться сквозь землю, а мои приятели хоть бы что, подбадривают друг друга:

— Молодец! Изумительно! Продолжай в том же духе!

А мне въедливо бросают:

— Не экстазуй! Не трепыхайся! Ешь больше картошки, она снижает нервозность.

Я спокойно перенес эти уколы.

После отчаянных усилий нам все же удалось оттолкнуться. Мы поплыли. На берегу облегченно вздохнули. Путешествие началось.

— Семь футов нам под килем! — торжественно произнес Котел.

Уточню: Кука греб вполне прилично, но понятно — для зрителей устроил парадное выступление. Котел тоже старался (когда кто-нибудь смотрел, он трудился вовсю). Этот показушник даже встал на видное место и принял живописную позу — поднял голову, спину выпрямил и махал веслом с особым шиком. Но больше всех, конечно, работал я, и при этом корректировал действия приятелей.

Все шло как по маслу (мой приблизительный вывод), и со стороны мы производили неплохое впечатление, только плыли медленно и зигзагами и почему-то казалось, вот-вот перевернемся. Я сделал несколько критических замечаний моим приятелям, причем не назидательно, а в форме легкого напоминания того, что они несомненно знали, но просто забыли. Хвалиться я не люблю, это не в моих правилах, но гребу я с ювелирным мастерством, я сильный гребец. У меня был такой случай… впрочем, о нем в следующий раз.

— По-моему, Чайник совершает грубую ошибку, — вдруг прогундосил Котел. — Слишком форсирует события, гребет с нами не в такт. Это может привести к печальным последствиям, мы можем перевернуться и погибнуть.

Во мне все просто закипело от возмущения, но я сдержался. Повторяю, в умении владеть собой я оставил приятелей далеко позади, а это что-нибудь да значит.

А наблюдатели на берегу давились от смеха, смеялись до истерики, тряслись, смахивали слезы. «Обормоты, сели бы сами и попробовали. Думают, это легко», — мелькнуло в голове. И тут я заметил, что Кука слишком вошел в раж, гребет с каким-то остервенением, точно его свела судорога, даже до берега долетали брызги от его весла. Он готов был нас утопить. Ну и, конечно, он начисто забыл о наших интересах — мы не просто должны были плыть, мы должны были плыть красиво, максимально зрелищно, ведь нас по берегу сопровождали косцы. Тут, правда, я дал маху — иногда обстоятельства требуют крутых мер — надо было огреть Куку веслом, а я только сказал:

— Кука! Греби на раз, два, три. И не яростно, а спокойно. Ну неужели это так трудно?

— А ты брось грести совсем! — рявкнул Кука, сделав квадратные глаза. — Плот ровней пойдет. Не приносишь пользы, не приноси хоть вреда.

— Поймите же! — не выдержал я. — Пока вы не будете меня слушать, мы не продвинемся ни на шаг.

Кука плюнул и выругался, а Котел смотрит на меня и улыбается, как дуралей. Правда, дальше, по мере развития событий, его улыбка утратила свою лучезарность и уступила место гримасе страха, но тогда он отвернулся и стал грести по-своему. Котел никогда не делал выводов из ошибок приятелей (в данном случае Кукиных), он мог что-либо уразуметь только, когда напортачит сам.

В самый неподходящий момент впереди показалась гряда камней. Это зловещее препятствие заставило меня собраться. Только не подумайте, что я струсил — ни в коем случае, просто был начеку. Но вдруг меня точно ударили в солнечное сплетение — к гряде подходило стадо коров.

— Кука, мы в опасности, — повысил голос Котел и задергался, словно кукла на нитках. — От тебя зависит наша жизнь. Оттолкнись по своему борту и дело с концом. Только не слишком мужественно.

Советы Котла имели то достоинство, что после них хотелось услышать мои, действительно дельные. Но здесь уже было поздно советовать. Я принял отчаянное решение — подбежал к Куке и со всей силы стал тормозить веслом. По какой-то неясной причине плот заходил ходуном, накренился, и между бревен забила струя воды толщиной с дерево. Я поскользнулся и шарахнулся затылком о бревна, да так сильно, что чертики запрыгали перед глазами. Кука растянулся во весь рост рядом, а Котел ухитрился остаться на ногах, но его беззаботность как рукой сняло, он онемел от страха и завертелся, как хорошо смазанный подшипник.

— Неудачно шутишь, Чайник, — проговорил он с искаженным лицом и топнул ногой… и тут же исчез под водой меж бревен. Выплыл чуть в стороне и завопил: — Подгребите ко мне, я не доберусь до плота!

Но Кука, которому все нипочем, скомандовал:

— А ты не добирайся и не вылезай из воды. И без паники! Оглуши меня веслом, но мы все равно тонем. Чайник натворил чудес. Сделал все, чтобы мы гробанулись! Прощай моя прекрасная жизнь!

В ту же минуту плот разъехался, и Кука в самом деле исчез под водой, а потом и я последовал за ним. На нас с грохотом обрушилась лавина бешеной воды.

На берегу один начал кататься по земле и всхлипывать, другой зарыдал, да так, что свалился в воду, третий рухнул без чувств.

Когда я вынырнул, все вокруг было мутным, точно затянутое пленкой: и коровы, и толпа крикунов, и далекое солнце, маленькое, величиной с барабан. Повернувшись, я увидел смеющуюся физиономию Котла. Казалось, он только и ждал момента, когда мы пойдем ко дну.

— Здесь мелко! — невозмутимо крикнул он, направляясь ко мне.

Я попробовал встать, но захлебнулся. Ему-то, фитилю, везде мелко, а Кука — жирный, этакое надувное корыто, и понятно, не тонет. Короче, я, не веря, что еще живой, скоростным стилем поплыл к берегу.

Мне, ребята, придется потратить немного времени, чтобы кое о чем предупредить вас. Если когда- нибудь вам случится попасть в кораблекрушение, не пугайтесь, это не так страшно — ручаюсь! Прежде всего, не надо торопиться. Куда спешить? Спокойно посмотрите — до какого берега ближе и дуйте. Как только вылезете на берег, начинайте давать советы тем, кто еще не успел выбраться. Все говорят, происшествие такого рода — опасная штука, а по-моему, не очень. Среди сведущих людей, я рассказываю о нем подробнее, а вам это ни к чему. Вам я рассказал попутно, мимоходом. Главное, что я хочу сказать: в тот день, в самом начале плавания я понял — долго со своими беспомощными приятелями не протяну. Запомните — я понял это в самом начале!