Среди мелькающих образов мелькнул свернутый на сторону дорожный указатель с русской надписью «Киев». Потом с надписью «Смоленск».

– Сталин не зря не доверяет армии, – прокомментировал Вальтер. – Он не зря считает, что Красная Армия не хочет идти против немцев.

Набычившись, смотрели на него красноармейские полковники: на врага, который скоро будет так позорно гнать их войско в глубь своей собственной страны.

– Могу вас заверить – в Германии тоже войны с Россией совершенно не хотят, – уточнил Вальтер. – А с вашей стороны толпы сдающихся в плен и паническое бегство – это вовсе не трусость и не отсутствие патриотизма. Это нежелание воевать за ту самую советскую власть.

– А мы… мы, сидящие здесь… Мы будем бежать или сдаваться? – спросил Вальтера совсем молодой летчик с такой простецкой физиономией, что сразу становилось ясно – внешность врет.

– Во всяком случае, господин Власов будет в числе тех, кто будет оказывать бешеное сопротивление. И выведет часть своих людей из окружения…

В голограмме Власов вел в атаку несколько десятков людей: бежал впереди них по осеннему жнивью, что-то кричал, махал пистолетом. Жужжали пули, люди падали, словно спотыкались. Власов будто нырнул вперед, упал… поднялся и тут же сел, обхватив голову руками.

Вальтер наблюдал, как реальный Власов разминает папиросу, напряженно наблюдая за изображением.

– А вот вас и вызывают из госпиталя.

На голограмме бледный Власов с перевязанной головой стоял перед хмурым Сталиным. Вынув трубку изо рта, Сталин приказывал Власову возглавить оборону Москвы.

– Он же исчез?!

– Он исчез сейчас… Вы очень удивитесь, если я скажу – Сталин исчез не без моей помощи?

Власов усмехнулся кривой ухмылкой: демонстративно и в то же время беспомощно. И он сам, и все остальные как-то сразу подобрались: Вальтер чувствовал, что окончательно превращается для них в мистическое существо.

– Сейчас мы смотрим, что было бы, не исчезни никуда Сталин. Чтобы сравнить вашу судьбу, какой она сложилась после революции, и с вашей же судьбой в мире, где революции не произошло, – уточнил Вальтер еще раз.

Туман сложился в холодное, присыпанное снегом поле с редкими голыми березками. Поле истоптано, снег выгорел, подтаял, забросан брошенной техникой, снаряжением, какими-то обрывками, угадываются трупы людей. По полю двигаются танки с красными звездами на броне.

– Это генерал Власов остановил наше наступление на Москву, – пояснял Вальтер. – Если бы я не попал в Шамбалу, мне было суждено участвовать в походе на Россию. Если бы история продолжалась, как ее делали Сталин и Гитлер, я бы во время сражения за Москву еле ушел бы от красноармейцев.

На него и раньше смотрели так… оценивающе. Теперь таких взглядов прибавилось.

– А вот и газета «Правда» – в ней генерала Власова называют не иначе, как «спаситель Москвы». Первым так назвал его товарищ Сталин. По заданию Главного политуправления про Власова пишется книга под названием «Сталинский полководец».

– А вот и голос народа…

Голограмма сложилась в виде легкомысленного вида девиц, распевавших частушку под баян.

Говорили пушки басом, Гром военный грохотал!!! Генерал товарищ Власов Немцу перцу задавал!!!

Власов смеялся, но видно же было – доволен. Посмеивались и другие, но посматривали на Власова еще уважительнее прежнего. Вальтеру пришло в голову, что немцы вели бы себя более прямолинейно.

На голограмме же после этих сцен сделался виден уже летний лес, и никак не на юге: сосен больше, чем дубов и лип. Ветки деревьев повреждены, прорежены пальбой, стволы деревьев изранены. Измученные до предела солдаты, двое – опухшие, с одутловатыми лицами, большинство – в окровавленных повязках, волокли артиллерийское орудие. За лесом грохотала канонада.

– Это – окруженная Вторая ударная армия… – объяснил Вальтер. – Генерала Власова бросят на ее «укрепление» и оставят на произвол судьбы. Как вы думаете кто?

– Скорее всего наше же командование… Многие хотят, чтобы я сломал голову.

– Верно! Вас подставят, дав задание, которого вообще нельзя выполнить. Причем в конце концов Сталин пришлет за вами самолет, а вы…

Четкое изображение не оставляло сомнений в смысле увиденного: усталый, постаревший Власов запихивал в самолет раненую женщину-врача.

– Я останусь со своими людьми.

– А в плену вы согласитесь сотрудничать с нацистами. И объясните, почему на это пошли: вы напишите открытое письмо «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом».

«Призывая всех русских людей подниматься на борьбу против Сталина и его клики, за построение Новой России без большевиков и капиталистов, я считаю своим долгом объяснить свои действия.

…Я увидел, что ничего из того, за что боролся русский народ в годы Гражданской войны, он в результате победы большевиков не получил.

…Я видел, как тяжело жилось русскому рабочему, как крестьянин был загнан насильно в колхозы, как миллионы русских людей исчезали, арестованные, без суда и следствия. Я видел, что растаптывалось все русское, что на руководящие посты в стране, как и на командные посты в Красной Армии, выдвигались подхалимы, люди, которым не были дороги интересы русского народа».

– Вот такие вещи вы и напишете, товарищ Власов. Еще напишете листовки, призывающие свергнуть сталинский режим. Нацисты вас долго будут бояться: рассчитывать будут сами победить, без русских. Когда стали проигрывать войну, позвали вас. Ваши листовки нацисты будут разбрасывать с самолетов на фронтах, распространять среди военнопленных.

В этом варианте истории полтора миллиона советских людей шли вместе с нацистами. Не за Гитлера они воевали, а против Сталина.

Помолчали, и Вальтер продолжил:

– Вот это и приведет вас в петлю, товарищ Власов. И большую часть сидящих здесь. Потому что какие бы «правильные» слова вы бы все ни говорили, а советскую власть вы презираете и ненавидите. Уже за одно то, что советская власть сделала с деревней. Вы ж сами из нее, из деревни. Дай вам возможность – вы охотно пойдете воевать за русский народ с его злейшими врагами, коммунистами. Начнется война с Третьим рейхом, и вы будете переходить на сторону врага – потому что советская власть – враг еще более страшный.

Вальтер прошелся, и люди отводили взгляды, на его пути они словно втягивали руки и ноги, старались не прикоснуться к Вальтеру… Он окончательно стал для них злым колдуном, проникал в самые тайные мысли, в самые запретные желания.

Власов опять пришел в себя первым, он опять взял инициативу в свои руки.

– Ладно! Вы показали нам, что было бы, оставайся Сталин у власти. Но он уже не у власти. Покажите нам, что может быть с нами и нашей родиной сейчас?

– Сейчас? Вы хорошо знаете: после исчезновения Вождя Трилиссер, Берзин и Ежов выдвигают во главу государства Тухачевского и Бухарина. В противовес им диктатором пытается стать Берия…

Вы знаете и то, что все эти люди могут стать во главе государства только при одном важном условии: в зависимости от того, что скажет армия. Берия ведь тоже пытается провести к власти армию: Буденного и Ворошилова.

Власов энергично кивнул.

– Вот это и есть самое главное! Нам надо понять, кого поддерживать!

– Никого, – уронил Вальтер в удивленную тишину. – Потому что если поддерживать кого-то, армия будет не самостоятельной. Она будет зависеть от того, кого сама же поставит у власти.

– Разве Тухачевский – это не армия? – вкрадчиво спросил активный, улыбчивый.

– Тухачевский – это армия, которую энкавэдэ запросто уберет руками другой «армии»… вот как это было бы при Сталине… Вот так:

Возникла длинная скамья подсудимых, за ней – знакомые всем лица Тухачевского, Уборевича, Якира… С обвинительными речами выступают другие знакомые: Блюхер, Ворошилов, Буденный…