не одно и то же — творить и рождать.

Если Сын — от Бога, но не как от Отца, а как от другого; Бог же виновник и нашего бытия, потому что все от Него, — то Бог не иначе Сыну, иначе же нам, но Ему и нам одинаково Отец. Но не нелепо ли это?

Если ничто не подобно и не равно Богу, кроме Сына, то ни одно подобие не может быть применено во всех отношениях, потому что Бог выше всего.

Что в образе Божием, то в сущности Божией. Ибо нельзя сказать, что иное есть образ Божий, а иное — сущность Божия: иначе Бог будет сложен. Поэтому равный по образу равен и по сущности.

Если рожденный меньше родившего, это не вина рожденного, но немощь родившего. Ибо если по зависти не сделал равным или по недостатку сил не родил подобным.

Если Отец был прежде Сына, то, конечно, был Отцом кого–нибудь другого, потому что без Сына не мог бы и называться Отцом.

Если кто познал Сына по сущности, тот познал и Отца (ибо сказано: «Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего», Ин. 14, 7); то Сын единосущен Отцу, потому что ничто бестелесное не может быть познаваемо из неподобной сущности.

Если веровать, что Христос есть Сын Божий, значит иметь жизнь вечную (Ин. 20, 31), то не веровать необходимо значит — смерть.

У кого действования те же, у тех и сущность одна. Но действование Отца и Сына едино, например: «сотворим человека» (Быт. 1, 26); и еще: «что творит Он, то и Сын творит также» (Ин. 5, 19). Поэтому и сущность Отца и Сына одна.

Если познание Отца и Сына — «жизнь вечная» (Ин. 17, 3), то Отец и Сын необходимо одной сущности, ибо иносущное не одним ведением постигается и не может одинаково животворить.

Если Сын — истинный образ Отца, а всякий образ есть изображение или сущности, или лиценачертания, или одежды, или телосложения, или цвета, — Бог же не в чем–либо этом, но в одной сущности изобразим, — то Сын, будучи образом сущности, единосущен Отцу.

Если Отец ни в чем несравним с Сыном, а также ни в чем несравним с тварью, то не иначе с Сыном, иначе же с тварью, но с Сыном и тварью одинаково несравним. Поэтому Сын не только не подобен Отцу, но даже подобен твари. Но не нелепо ли это?

Если, называя Сына тварью, не говорят они, что Сын — одна из тварей, то почему же, когда называем Сына рождением, разумеют, что Сын — одно из рождений?

Если Бог не рождает, чтобы не допустить из Себя излияния, то и не творит, чтобы не трудиться. А если творит бесстрастно, то кольми паче рождает бесстрастно.

Если сияние всякого света рождается от света, но не с течением времени, а вне времени и соприсносущно свету, ибо нет света без сияния, то и Сын, будучи сиянием, будет не с течением времени, но совечно, потому что Бог есть свет, как говорит Давид: «во свете Твоем мы видим свет» (Пс. 35, 10); и Даниил: «и свет обитает с Ним» (Дан. 2, 22).

Если, по их мнению, рождение, как и нерождение, есть сущность, а Сын Божий есть рождение Божие, то Сын есть и сущность Божия.

Если Бог родил Сына по своему хотению, а не по естеству, то или однажды восхотев, потом уже родил не хотя, или восхотев в другой раз, снова родил. Если же хотение Его не одинаково, но различно, то Он уже не прост и не единого произвел, но производит, как скоро Ему угодно.

Если Бог не рождается, то или потому, что вовсе не может, или потому, что не хочет. Но если не может, то, кроме того что не имеет силы, Он ниже родотворного и совершенного естества. Если же и мог, но не восхотел, то хотением ограничил, что имел по естеству; а поэтому если еще не родил, то, восхотев, родит когда–нибудь.

Если не было Сына «когда–нибудь», то это самое «когда–нибудь» будет после Родившего, а прежде рожденного. Но в таком случае окажется, что Сын не прежде всего, кроме Отца, но и после сего «когда– нибудь».

Когда утверждаем, что поскольку Отец всегда, то и Сыну необходимо быть всегда, они говорят: «поэтому, так как Сын всегда Создатель, и создание будет всегда; а в таком случае и создание будет совечно Отцу и Сыну». Но нарицающии создателя не нарицает вместе и создания, потому что не вместе с домоздателем начинает быть и здание и не вместе с кораблестроителем — ладья. Ибо хотя создание в создателе, однако же созидаемое после создателя. Но нельзя назвать отцом, когда нет сына, и нарицающии отца не просто нарицает его отцом, но отцом какого–либо сына.

Бог называется в Писании следующими именами: Бог, Господь, Вседержитель, Саваоф, Сый, Адонаи, Елои, — но нигде не именуется Нерожденным. Если же кто и это уступит, то Нерожденным и вышеприведенными именами прилично называть Его иудеям и всем прочим, а Отцом Христа прилично именовать одним христианам. Но если то самое, что одно отличает нас от прочих, ложно и несправедливо, есть одно имя по присвоению, а не дело по естеству, то лжива вера наша и суетно упование. Ибо где начало не твердо, там и конец не крепок.

Опять спрашивают: как рожден Сын? Как сущий или как не сущий? Этот вопрос их неясен и хитр. Ибо стыдясь спрашивать о рождении «когда–нибудь» и во времени, говорят: рожден ли как сущий? Но сам ты спроси у них: как Бог родил Сына, как сущий ли Отец или как не сущий Отец? Если как сущий Отец, то Сущий родил Сущего. А если как не сущий, то сделался Отцом, а не по естеству Отец. Но всем их спорам полагают конец Божественные Писания, потому что Моисей восклицает о Сыне: «Сущий (Иегова) послал меня» (Исх. 3, 14). И евангелист говорит: В начале было Слово (Ин. 1, 1), не однажды, но четырехкратно повторяя слово было; еще в другом месте говорит: «Кто от Бога» (Ин. 8, 47); и: «сущий в недре Отчем» (Ин. 1, 18), и в других местах: сущий на небесах (Ин. 3, 13); и в Откровении: «и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков» (Откр. 1, 18). И Павел говорит: «Сей, будучи сияние славы» (Евр. 1, 3); «Он, будучи образом Божиим» (Флп. 2, 6); и еще: «сущий над всем Бог, благословенный во веки» (Рим. 9, 5).

Если Сын — истинный Бог, свет, неизменяем, благ, свят, Господь, но и Отец, будучи тем же, не в равной, но в большей мере есть все это, то сие не по превосходству сущности, а по преизбытку качества. Ибо не говорится, что сущность сущности больше, но качество качества бываете больше; не говорится, что один больше человек, нежели другой, но больше бывает один добр, нежели другой добр, и один больше праведен, нежели другой праведен.

Естество рожденных и родившего одно и то же, хотя бы рожденный и иначе получил бытие. Ибо Авель, рожденный от четы, не инаков с Адамом, тогда как Адам не рожден, но сотворен.

Если причина больше произведенного ею и различна с ним по сущности, а всякий отец есть причина, сын же произведение причины, то отцы больше сыновей по сущности, и различной, а не одинаковой с ними сущности. Но сие не правда.

Спрашивают: «Отец, родив Сына, перестал ли рождать Его?» И если сказать, что перестал, продолжают: «Поэтому и начал рождать. Ибо все имеющее конец имеет и начало. Следовательно, Сын не всегда был». На сие скажем: если прекращающемуся необходимо иметь начало и прекратиться необходимо имеющему начало, то ангелы и все бесплотные существа, имея начало бытия, необходимо будут иметь и конец бытия. Но сие нелепо. Поэтому и начавшему бытие возможно не прекращаться, и прекратившемуся — не начинаться. В противном случае Сам Сын, если Он имеет начало бытия, по их мнению, по необходимости имеет и конец; ибо они требуют, чтобы все имеющее начало имело и конец. Не хула ли это? И предведение Божие, не имеющее начала, имеет конец по исполнении предуведенного. Поэтому имеющему конец нет необходимости иметь и начало.

В существах бестелесных называется что–нибудь единым или по действованию, или по хотению, или по сущности. Поэтому Спаситель, сказав: «Я и Отец — одно» (Ин. 10, 30), сказал сие в каком–либо одном из исчисленных выше отношений. Если же скажут, что Они едино по действованию, то необходимо будет сказать, что едино и по сущности. Ибо у иносущных не может быть одинакового действования. Если же едино по хотению, то не только Сыну необходимо хотеть всего того, чего хочет Отец, но и Отцу необходимо хотеть всего того, чего хочет Сын. Поэтому и Сын будет повелевать