эшелоне. Девушек поставили в круг, а парни должны были лаять и кусать их.

Сам же ходил вокруг и подстегивал плетью тех, кто плохо исполнял приказ, Этим беглецам пришлось изображать и лягушек, и извиваться как змеи на животе. После двухчасового издевательства страшно было смотреть на них, как будто шкуру содрали с человека. Кровь смешалась с пылью. В конце концов они уже не могли не то что держаться на ногах, но даже пошевелиться, стали терять сознание. Их облили водой, чтоб привести в чувство. Всем нам был дан наглядный урок. Я стоял в первых рядах и думал, почему бы нам не взять их в круг и раздавить, ведь немцев было так мало, а нас больше двух тысяч. Затаив в душе злобу, мы разошлись. Чем дальше отступали немцы, тем больше Гримберг приходил в ярость. Мы все больше убеждались, что мы не добровольцы, а пленники, рабы. Работали до изнеможения, от постоянного недоедания стали пухнуть ноги. Но молодость брала свое, хотелось хоть одним словом обмолвиться с тем, кто тебя понимает. Но и это запрещалось свободно делать. Я со своей знакомой при встрече снова и снова обсуждал наше положение. Волновал вопрос: «А что будет «добровольцам», если нас освободят?» В лагере была одна «вольнонаемная» молодежь и чем докажешь, что нас привезли сюда силой. Первое, в чем нас обвинят, так это в измене Родине, сошлют в Сибирь. А может, нет?

Как-то договорились мы встретиться. К тому времени тяжелая работа и голод высосали из меня все силы. Перед прогулкой лег полежать на нарах. Встретились, когда уже вечерело, гуляли не больше часа. Вдруг слышим шум на улице. Кто-то стал кричать.

— Облава!

Все побежали в сторону женских бараков. В это время я как раз провожал свою девушку. Полиция окружила женские бараки и стали выводить оттуда ребят. Девушки шли следом. Вывели нарушителей на главную аллею, поставили четыре стула. Всех заставили отойти подальше, чтоб лучше видно было. Ребят раздели полностью, руки приказали заложить за голову. Приказ тут же выполнили, ведь Гримберг мог избить до смерти. Он приказал дать каждому по десять ударов. Первый и последний удар бил лично сам. У девушек стыд и ненависть смешались в одно чувство, казалось, что они сейчас набросятся на палачей и растерзают их. Невозможно было смотреть на эти издевательства.

Лето тысяча девятьсот сорок третьего года шло к концу. Я продолжал встречаться со своей подругой. Постоянно обменивались новостями. Побеги из лагеря продолжались, несмотря на все изощрения Гримберга.

Решил и я бежать. Лучше всего одному, меньше подозрений, легче где-то спрятаться. Стал подумывать, где бы взять продуктов хотя бы на первый случай. А тут подходит ко мне земляк Николай Брус и предлагает залезть ночью в столовую и украсть пшена, я согласился, и мы пошли воровать. Не столько зерна взяли, сколько следов оставили после себя. Окно разбили, да еще и пшено рассыпали, но вернулись в барак благополучно. Лег спать и приснился мне удивительный сон, который я запомнил на всю жизнь. Снилось будто куда-то я бегу, скрываюсь от кого-то. Я знаю, что это происходит глубокой ночью, но почему-то было светло, как днем. Посмотрел на небо и вижу три луны светят, оглянулся и сзади тоже луна.

Бежать очень легко, но почему-то стало темнеть. Смотрю — одна луна потухла, посмотрел на вторую, та тоже стала гаснуть на глазах, а потом и третья погасла. Тьма стала сгущаться так, что я едва различал дорогу. Очень боялся оглянуться назад, чтоб не потухла и последняя луна, но не выдержал и оглянулся. Луна покрылась тучами и наступила такая тьма, что ничего не было видно. Побежал еще быстрее, потому что знал, если остановлюсь, меня догонят. Я не знал, от кого бежал и вдруг услышал ясный громкий голос, который сказал мне:

— Впереди преграда и если ты ее пройдешь, то будешь жив.

Я немного растерялся и приостановился, не зная куда бежать. Сзади погоня, а впереди преграда, что делать, надо бежать вниз, в ущелье. Спускаться было легко, но впереди что-то засверкало. Подбегаю поближе и вижу, высоковольтные провода спускаются до самой земли, искры сыплются от высокого напряжения. И погоня уже близко. Что же делать, провода касаются земли, пролезть никак невозможно. И тут я заметил, что самый нижний провод лежит на очень узкой полоске резины. Стал прикидывать, как можно пролезть, а что если осторожно поднять провод? Хотя пространство очень маленькое, решил попробовать. Приподнял провод вместе с резиной и стал медленно пролазить, лежа на спине. Уже пролез почти полностью, только голова осталась. Но оказалось, очень узкое пространство для головы. Взял провод одной рукой и резко рванул голову из-под него. Поднялся с земли, тут передо мной открылась широкая дорога и стало светло, как в ясный солнечный день. Стал кричать от радости:

— Я буду жить! — резко проснулся и уже наяву снова повторил:

— Я буду жить!

Стал размышлять над сном и больше не мог уснуть.

Так я пролежал до утра, все думая о значении сна, что это могло значить, кто мог так ясно говорить: «Преграда впереди, но если ты ее пройдешь, то будешь жить».

Можно ли верить снам, кто может знать наперед, что ждет человека в будущем? Может знать только Бог, если Он есть. А что означали эти несколько лун, которые освещали мне дорогу? Возможно, мне оставалось прожить здесь несколько месяцев. Во сне я был уже на грани смерти, но в последнюю минуту спасся. В конце концов я пришел к выводу, что мне надо бежать из лагеря и притом немедленно. Подъема еще не было, и я лежал на нарах. Все спали, было очень тихо, но вот слышу, дверь приоткрылась и кто-то тихим голосом позвал.

— Гриша, Гриша, одевайся, пойдем вместе на работу.

— Подожди, иду.

По голосу я узнал свою знакомую и сразу решил, что-то случилось. Просто так она никогда не рискнула бы прийти в мужской барак. Я быстро оделся, а сам все думал, что же произошло? Вышел из барака. Она со слезами бросилась мне на шею. Я не знал, что и думать, почему она плачет, что стряслось? Может, она скрывала, что хочет убежать, а теперь пришла проститься? Тогда она отчаянная девушка, с такой можно вместе бежать. Подождал пока успокоится. Немного успокоившись, она говорит.

— Гриша, не суждено нам вместе быть, а я надеялась.

Не знаю, почему, но наши пути разойдутся навсегда.

— Откуда ты это взяла?

— Я видела сегодня сон. Вроде мы ехали с тобой венчаться. Церковь такая большая, белокаменная. Подходим мы до батюшки, он поставил нас на колени и совершил молитву. Но когда батюшка начал одевать мне кольцо, тебя не стало. Я стала везде тебя искать, но не нашла. Нет, наверное, не суждено нам быть вместе. Люди говорят, что если приснится венчание, то жениха ожидает тюрьма. Я ведь знаю твой горячий нрав, не выдержишь, когда-нибудь и тебя посадят. Наверное, ты не будешь жить, ведь во сне я тебя не нашла.

— Может, и не суждено нам быть вместе, но жить я буду. Возможно, судьба нас разбросает по разным краям, а может, и странам, но я останусь живой.

— Почему ты так уверен?

— Я сегодня тоже видел сон и притом особенный, слышал голос во сне. Он предупреждал меня о трудностях, которые ожидают меня. Я чуть не лишился головы, но остался живой.

И я подробно рассказал ей свой сон. Она вздохнула облегченно, и слезы радости появились у нее на глазах.

— Ты будешь жить, как я рада за тебя. Ты счастливый, к тебе сам Бог проговорил.

— Может быть, и Бог, я никогда о Нем не думал.

— Ты можешь в сон не верить, но когда ты слышишь голос, это уже вещий сон. К тому же голос говорил о конце твоего скитания. Ты встретишь трудности, но голос утверждал, что будешь жить. Будь счастлив в жизни, может быть, когда-нибудь и вспомнишь наши встречи.

— Можно много забыть и даже лица друг друга, но знаю, наши сны исполнятся, и я буду жить. Этот сон, что сегодня приснился, будет моей надеждой. Если я буду стоять у виселицы, то веревка лопнет, а если