рейхсвера по боевой подготовке были связаны с крупными и решающими политическими вопросами.

Несомненно, что Сект многое сделал, чтобы, несмотря на все ограничения, повысить боевую выучку и боеспособность рейхсвера. Боевая подготовка проводилась систематически и была гибкой с точки зрения постановки задач и методики занятий. Это было тем более необходимо, что служившие двенадцать лет унтер-офицеры и солдаты не могли изо дня в день и из года в год заниматься одним и тем же, как это неизбежно бывает в армии с коротким сроком службы. Сект принял принципиальное решение, что рейхсвер будет являться армией командиров. Это означало, что каждый военнослужащий рейхсвера на случай развертывания армии или же на случай войны был готов занять следующую командную должность.

Несмотря на ограничения Версальского договора, Главное командование сухопутных войск стремилось так обучить рейхсвер, чтобы он с помощью всевозможных вспомогательных средств получил навыки ведения современного боя. Для этого еще в 1921–1923 годах была создана хорошая основа.

Обучение командных кадров систематически улучшалось. Подготовку высшего офицерского состава Сект взял в свои руки. Офицеры Генерального штаба повышали свою квалификацию посредством решения тактических задач, выездов в поле и т. п. Значительно улучшилась подготовка «помощников командиров», то есть нового поколения офицеров Генерального штаба. Совершенствовалась также подготовка различных родов войск, которая шла рука об руку с разработкой вопросов тактики. В тесном контакте с подчиненным отставному генералу фон Хефтену Военным отделом Государственного архива в Потсдаме изучался опыт войны. Сект считал, что очень важно, чтобы строевые офицеры и офицеры Генерального штаба преодолели психологическую настроенность в пользу позиционной войны.

Управление вооружений сухопутных сил в контакте с соответствующими органами промышленности взялось за изучение опыта войны в области вооружения, с тем чтобы обобщить его и сделать практические выводы на будущее.

Были разработаны и изданы новые уставы по всем вопросам. При этом большое значение имело составление нового дисциплинарного устава, что входило в компетенцию министра, поскольку этот устав был действителен для всего рейхсвера, включая военно-морские силы. По новому уставу были упразднены жесткие определения старой армии, использование дисциплинарных прав рассматривалось главным образом с точки зрения воспитания, соответствующим начальникам предоставлялось самим решать, какие дисциплинарные меры следует применять в том или ином случае. Разумеется, издание устава было лишь поддела. Надо было обеспечить его повсеместное применение, научиться руководить людьми и воспитывать их.

В качестве курьезного примера использования опыта Первой мировой войны можно указать на следующий факт: в 1925 году Сект принял совершенно не отвечавшее практике решение сохранить пики в восемнадцати кавалерийских полках рейхсвера, состоявших из трех дивизионов каждый. В 1914–1918 годах немецкие кавалерийские соединения на Западе не оправдали ожиданий, что, впрочем, частично объясняется их неправильным использованием. В то время как пехота истекала кровью, кавалерию сначала щадили, а затем стали использовать в спешенном строю в качестве так называемых стрелково- кавалерийских дивизионов. В статье «Современная кавалерия» Сект писал, что на Востоке кавалерия, где это позволяли условия борьбы и местности, использовалась эффективно.

Я лично относился к кавалерии крайне отрицательно.

В мирное время она пользовалась большими привилегиями, а во время войны, что признавалось и самими кавалеристами, принесла очень мало пользы. Именно отрицательное отношение к кавалерии заставило меня проштудировать труд государственного архива «Мировая война 1914–1918», в котором — правда, очень деликатно — указывалось, что на войне кавалерия не справилась со своими задачами.

Несмотря на мое предубеждение против кавалерии, сам я охотно ездил верхом, если только с точки зрения кавалеристов можно назвать верховой ездой передвижение пехотинца с помощью лошади. Так, например, 9 октября 1920 года в Ульме состоялись соревнования кавалеристов по пересеченной местности на двадцать пять километров, в которых участвовали примерно тридцать человек, в основном, из конных родов войск. На своей гнедой кобыле я взял в этих соревнованиях четвертый приз. Правда, это случилось только потому, что на крутых склонах, при пересечении Дуная и взятии других естественных препятствий я не мешал своей лошади. В Берлине я ежедневно совершал верховые прогулки в Тиргартене.

Большое значение в те годы придавалось набору молодых добровольцев для сухопутных войск. Добровольцы эти должны были дать обязательство прослужить в армии двенадцать лет. Как только в стране улучшилось экономическое положение, приток добровольцев упал настолько, что во многих войсковых частях был недокомплект.

Успех вербовки добровольцев во многом зависел от обеспечения солдат после их увольнения из армии. Поэтому в гарнизонах была организована система «гражданской подготовки», созданы специальные военные профессиональные школы. Для этой цели расходовали значительные средства и привлекалось много преподавателей. В частности, были созданы такие специальные школы, как управления и экономики, торговли и ремесла, сельского хозяйства. Унтер-офицеры в этих школах получали по своему выбору ту или иную гражданскую профессию. Однако проблема устройства солдат, увольнявшихся в запас, решалась не так-то просто. Трудности возникали в связи со спадами в промышленности. В гражданских учреждениях не всегда были вакансии для чиновников средней руки

Когда унтер-офицеры и солдаты в последние годы службы начали посещать занятия по «гражданской подготовке», это вызвало большие ограничения и трудности в повседневной военной службе. Однако с этим приходилось мириться. Уровень общей подготовки добровольцев для рейхсвера да и настроение солдат и унтер-офицеров, прослуживших двенадцать лет, в определенной степени были обусловлены перспективой получить гражданскую профессию после армии. Прошло немало времени, пока все воинские начальники правильно оценили эту проблему.

Сотрудники политического отдела T-I–III не стояли в стороне и от военных вопросов. Они участвовали в оперативно-тактических занятиях, а также в полевых учениях. Как и все офицеры других отделов министерства, они проходили ежегодно стажировку в войсках. На войсковых учениях или дивизионных маневрах они играли роль наблюдателей или посредников. Те, кто долго служил у Шлейхера, например, фон Бредов, Отт и Маркс, за это время отслужили в войсках в общей сложности по крайней мере по одному году. В 1923–1926 годах я участвовал в качестве наблюдателя в маневрах 3-й дивизии в районе Штраусберга, а также в различных учениях в учебном лагере Деберитц. В 1924 году на маневры 3-й дивизии в качестве зрителей были приглашены и штатские лица — несколько депутатов рейхстага, представители берлинских промышленных кругов, местные помещики.

Даже только военная деятельность стотысячного войска была чревата всякими конфликтами. Для рейхсвера же исключительное значение имела как его позиция по отношению к республике, характер его связей с невоенными кругами, так и отношение этих кругов к нему. Все это было решающим для дальнейшего развития рейхсвера, его положения в государстве и степени его влияния на политику рейха.

Поддержание боевых традиций кайзеровской армии всегда считалось особо важной задачей рейхсвера. Вскоре же после образования рейхсвера в 1921 году были изданы соответствующие основополагающие распоряжения по этому вопросу. Поддержание традиций определенных частей и подразделений кайзеровских сухопутных сил, принимавших участие в Первой мировой войне, было возложено на определенные роты и батальоны рейхсвера. Во многих казармах были оборудованы специальные «комнаты боевых традиций».

Некоторые традиционные союзы бывших войсковых частей образовались еще до 1921 года. По мере того как на поддержание традиций в германской армии обращалось все больше внимания, союзы все более разрастались. Председателями их являлись бывшие офицеры, нередко генералы из той или другой войсковой части старой армии, а иногда бывшие командиры частей. Первое время задачей традиционных союзов была работа среди бывших офицеров, резервистов, унтер-офицеров и солдат, совместно участвовавших в боях, установление связи между ними независимо от происхождения, мировоззрения и