Ветер неистово бил в стены фургона. Погода вновь резко менялась, и на этот раз нас ждала гроза — я знала это, чувствовала каждой клеточкой тела и с ужасом ждала предрассветного часа, когда обычно бушуют самые сильные бури. Гроз и того безумия, что они несли для меня, я боялась всю жизнь, причем боялась так сильно, что в детстве во время ненастья со мной рядом неотлучно находились няня и начальник охраны, огромный и невероятно сильный мужик, тогда казавшийся мне сказочным великаном. И только ему я могла довериться во время непогоды настолько, чтобы быть уверенной, что я переживу происходящее и смогу встретить завтрашний день. Слуги поговаривали, что это все оттого, что меня в детстве украли громовицы — ведьмы, которые летают на тучах во время грозы и воруют детей, которых оставили без присмотра, а потом возвращают их за большой выкуп. Официально данный факт никто не подтверждал, а няня вообще категорически его отрицала.

Кажется, всех остальных обитателей фургона приближение ненастья совершенно не волновало. Все спали так же, как и в любую другую ночь, только Ярослав сидел, привалившись к стенке и прикрыв глаза. Его страшно мутило, и я сидела рядом с глубокой миской, влажными полотенцами и ледяной водой в чайнике, готовая сразу же оказать помощь. Нести пост возле болящего мне велел эльф.

— Эта история закрутилась из-за того, что вы с троллем подобрали в кустах Чистомира, — заявил он. — Поэтому жертвовать своим драгоценным сном ради того, чтобы ухаживать за капитаном, не буду, я и так уже сделал все, что мог. А ты сиди рядом и заглядывай ему в лицо преданно-взволнованным взглядом. Мужики от такого выздоравливают лучше, чем от лекарств.

— Почему это я должна рядом с ним сидеть? Почему не Тиса? — вяло попыталась я отказаться от «почетной» обязанности заглядывать капитану в глаза.

— Потому что рядом с ним должен быть человек, который умеет держать себя в руках, — ответил эльф, бросая на воительницу презрительный взгляд.

Впрочем, не только Тиса, но и остальные значительно упали в глазах целителя после того, как капитан потерял сознание.

Тогда в фургоне начался форменный хаос. Тиса трясла тело капитана и рыдала, захлебываясь слезами. Тролль схватил за грудки Чистомира и вопил:

— Лучше б я тебя не спасал! Все из-за тебя! Из-за тебя!

Персиваль спрятался в углу под одеялами, и оттуда раздавался уже привычный противный скулеж на одной ноте, от которого нестерпимо начинали ныть зубы. Я совершенно растерялась и не могла решить, что делать — спасать ли капитана, утешать ли Тису или попытаться разнять дерущихся Драниша и Чистомира.

Только Даезаэль сохранил спокойствие и мурлыкал себе под нос, смешивая снадобья:

— Травиночка к приправке — будет славная отравка!

Для меня это означало: эльф совершенно никудышный стихотворец, зато прекрасный хладнокровный целитель. Поэтому я перестала бестолково крутить головой, разрываясь в желании помочь всем сразу, и сосредоточилась только на Даезаэле.

— Уйди, женщина, мешаешь! — Он пнул Тису в бок с такой силой, что она отлетела. — Мила, не стой столбом. Поднимай ему голову и открывай рот. Быстрее!

Я кивнула и принялась за дело. Пока мы вливали снадобье в рот капитану, Тиса присоединилась к гному, и они стали скулить в унисон. От этого ужасного звука зазвенело в голове и начало стрелять где-то в ухе.

— Если вы все не успокоитесь и не заткнетесь, я не буду помогать Волку, и он умрет в страшных мучениях, — тихо сказал целитель, но, как ни странно, его услышали, и в фургоне тут же наступила гробовая тишина.

— Искусственное дыхание и непрямой массаж сердца умеешь делать? — спросил меня Даезаэль. — Хорошо, этим и занимайся. Чистомир, мне нужна твоя сила.

— Зачем? — заикнулся было Дуб.

— Затем, что капитан мог бы вполне сдать тебя ульдону, а он рисковал своей жизнью, выгораживая тебя! — завопил тролль. — Ты думаешь, он не знал, что присутствие ульдона отравляет его?

Судя по ошарашенному виду Чистомира, он именно так и думал, поэтому безропотно опустился на колени перед целителем. Даезаэль выхватил у капитана из ножен кинжал, с которым Ярослав никогда не расставался, и полоснул Чистомира по запястью. Парень даже не поморщился. Потом эльф сделал надрез на запястье у капитана, соединил ранки и мелодично, в ритме сердцебиения, запел заклинание. Я поняла, что мои услуги больше не понадобятся, и тихонько поднялась, сделав знак остальным, чтобы они убирались из фургона.

— Что там происходит? — накинулась на меня Тиса, как только мы отошли на достаточное расстояние от повозки.

— Магическая энергия в теле мага наполняет его всего и циркулирует по телу, как кровь. Ульдон действует на магию так, будто на человека упал огромный валун: кости, кровеносные сосуды, мягкие ткани — все всмятку. Только в этом случае прерываются и перепутываются магические потоки. Для мага, даже если он очень редко пользуется своей силой, это смертельно, — как смогла объяснила я. — Даезаэль сейчас пытается потоки соединить и восстановить, для этого ему и нужна сила Чистомира, ведь у эльфов совсем другая магическая природа, на них ульдоны не действуют. Мирик сейчас для капитана ну… как вода в жажду, что ли.

— И у нас на руках будет два трупа, — вздохнул тролль. Он сидел на корточках, понурившись и свесив голову между коленей. Голос его звучал глухо.

— Не будет, — возразила я. — Вчера Чистомир пользовался силой Дома, в нем энергии хоть отбавляй! На двоих точно хватит.

— Знаете, что странно? — сказал тролль, подняв голову, и его карие глаза угрожающе сверкнули. — Если Дуб, как он сказал, соблазнил дочку ульдона, то почему на него не подействовала их сила? Не думаю, что дочка ульдона сильно от своего папаши отличается. Где-то этот гад определенно соврал, и его ждет серьезный разговор.

— Он ни в чем не соврал, — вмешался гном, на которого никто до этого момента не обращал внимания.

Мы обернулись. Персиваль сидел неподалеку в обнимку с любимой гитарой Чистомира и любовно ее поглаживал по изогнутому боку.

— Вы думаете, это просто гитара? Нет, это мощнейший артефакт, очень древний. Я думал, его секрет давно утерян. Ульдонам такая мощь и не снилась, да. Эх, жаль, что вы спасли Чистомира, надо было ограничиться только одной гитарой.

— Ты что сказал? — негромко спросила я, чувствуя, как во мне закипает бешеная, почти неподвластная контролю ярость. — Что вы все несете уже два дня? Ты! А ну дай сюда гитару и не смей прикасаться к ней своими лапами! Ты! Да, Драниш, я к тебе обращаюсь! Я не просила тебя спасать Чистомира, ты сам это решил, так что, будь добр, замолчи, и чтобы я больше никогда от тебя не слышала, что ты жалеешь о том, что его спас. Ты! Да, ты, Тиса, Чистомиру недостойна даже сапоги чистить, а туда же, изображаешь, что ты его ненавидишь, только потому, что твой обожаемый капитан когда-то не поступился своими замшелыми принципами и Мирик увел у него невесту. Да, да, Тиса, что ты уставилась? Ты не думала, что я такое знаю? Я знаю, что если бы не Чистомир, то ты бы сейчас служила нянькой у кучи сопливых Волчат. Или стояла бы на страже около спальни, из которой раздавался скрип кровати и стоны. Так что ты должна спасибо ему говорить, а не кривиться! И если вы еще раз посмеете оскорбить Чистомира, то вам не поздоровится. И не надо такое лицо делать, Тиса. Ты еще не знаешь, на что я способна!