свои дела сердечные. Накануне позвонил Жан, и мне хотелось с кем-то поделиться навалившимся на меня счастьем. Валентина была женщиной в годах, и за плечами у неё был богатый жизненный опыт. Она работала администратором в ресторане и крутилась в своей «кухне», как рыба в воде. Интересная внешне, она никогда не была замужем, и у неё не было детей. Валентина рассказала мне о том, как она одинока, и разоткровенничалась по поводу того, как ей не везёт с мужчинами. «Томка, что ни мужик, то обязательно альфонс. Прямо рок какой-то», – жаловалась она и курила креёкие сигареты. «Никогда не связывайся с альфонсами. От них одни неприятности и убытки, – учила она меня и злобно ругалась. – Они ведь даже ценить нас не умеют. Только пользуются и понижают нашу самооценку. Блин, я ненавижу альфонсов, а мне, кроме них, никто и не попадается. Липнут ко мне, как мухи на мёд. Что ни альфонс, то обязательно мой». Я в знак согласия кивала головой и пыталась понять, почему таким самодостаточным и сильным женщинам, как Валентина, и в самом деле так катастрофически не везёт с мужчинами.
– Валентина, зайдите, пожалуйста, сами.
– Что, так много гостей?
– Один, и издалека.
– Француз, что ли, приехал? – сразу смекнула Валентина.
– Он самый.
– Томочка, да я всё понимаю. Я тебя долго не задержу. Я только давление измерю и сразу тебе тонометр отдам. Просто если я сама к тебе пойду, то упаду прямо на лестнице. У меня в ушах жуткий гул, а перед глазами всё плывёт. Я уже и таблетки выпила, но ничего не помогает. Не знаю, может, «скорую» вызвать. Хотя… Если тебе некогда, я попробую до тебя хоть как-то дойти. За стеночку подержусь.
– Ни в коем случае, – тут же остановила я Валентину. – Я сейчас к вам сама поднимусь.
– А француз?
– Подождёт. Никуда не денется.
– Спасибо тебе, Томочка. Я перед тобой в долгу не останусь.
– Боже мой, о чём вы говорите. Главное, чтобы вы чувствовали себя хорошо. Знаете, мне, собственно, этот тонометр без надобности. Пусть он пока будет у вас, а если он мне понадобится, то я его потом заберу.
Положив трубку, я выдвинула ящик комода и достала аппарат.
– Жан, ты меня, пожалуйста, подожди. Я быстро. Только к соседке сбегаю. У неё давление очень высокое.
– Не переживай, я тебя подожду. Можно, я пока посмотрю твой альбом с фотографиями? Мне очень интересно на тебя маленькую посмотреть.
– Когда я была маленькой, я была гадким утёнком.
– Не верю.
– Я говорю тебе правду.
– Ты хочешь сказать, что гадкий утёнок превратился в красивого лебедя?
– Так оно и было. В детстве я всегда комплексовала по поводу своей внешности. Меня мальчишки в упор не замечали.
– Не верю.
– Хорошо. Посмотри фотографии и убедись в этом сам.
Положив перед Жаном альбом с фотографиями, я поцеловала его в щёку и понеслась к соседке.
Поднявшись на нужный этаж, я нажала кнопку звонка и посмотрела на раскрасневшуюся Валентину, которая, по всей вероятности, с трудом дошла до коридора, чтобы открыть мне дверь.
– Возьмите. Пусть он пока побудет у вас. – Я протянула женщине тонометр, но она его не взяла и отрицательно замотала головой.
– Ничего не передавай через порог. Плохая примета. Войди в квартиру.
Женщина завела меня в спальню и прилегла на кровать.
– Что-то мне совсем худо. Такое ощущение, что сейчас умру.
– Вы вся красная.
– У меня давление, наверное, под двести. Давай я померю.
– Конечно. Я вам его оставляю.
– Мне стыдно, что я постоянно прошу его у тебя, а у самой всё не хватает времени его купить.
– Да ерунда это всё. Извините. Я пойду, а то меня мой француз ждёт.
– Приехал всё-таки.
– Приехал, – радостно кивнула я.
– Дождалась. Любит, значит. Счастливая ты. Может, и меня с каким французом познакомишь. Если, конечно, не умру раньше времени. В последнее время моё здоровье оставляет желать лучшего.
– Да что вы такое говорите? Вы ещё молодая, красивая. Вам жить да жизни радоваться.
– Что-то я никакой радости от жизни не испытываю. Ни замуж не смогла выйти, ни детей нарожать. В старости даже стакан воды принести некому будет. Не хочу одинокую старость. Старость, знаешь, как быстро приходит. Даже не успеешь оглянуться, а она тут как тут, проклятая. Сначала ты понимаешь, что эта юбка становится для тебя слишком короткой и откровенной, этот вырез уже тебе не идёт, потому что в него никто не заглянет с интересом, а будут смотреть только с усмешкой. После постоянных неудач и разочарований в личной жизни ты приходишь к мнению, что самые хорошие мужчины уже давно на кладбище.
– Валентина, что это на вас нашло? Совсем расхворались. Вам ещё рано рассуждать о старости и уж тем более о кладбище. Вы прекрасно выглядите. Да когда вы идёте по улице, на вас оглядываются молоденькие мальчишки. Вам грех жаловаться.
– Ага, и все эти молоденькие мальчишки хотят не моего тела, не моей любви, а хотят пожить за мой счёт. Ты знаешь, я стала старой не столько внешне, сколько изнутри.
– Как это?
– У меня состарилась душа, и я ничего не могу с этим поделать. Посиди со мной пару минут, я только померю давление.
– Валентина, меня же ждут.
– Только пару минут.
Я села на краешек кровати и, посмотрев на ещё больше раскрасневшуюся женщину, осторожно спросила:
– А может, вам «скорую» вызвать? У вас такой вид, будто…
– Будто я сейчас умру, – докончила мою фразу Валентина.
– Вы действительно не очень хорошо выглядите.
Наклонившись, чтобы посмотреть на стрелку тонометра, я ощутила запах перегара. Только теперь до меня дошло, что женщина изрядно выпила и её состояние обусловлено чересчур большой дозой алкоголя.
– Валентина, а может, вам нужно поспать? Вы много выпили.
– Откуда ты знаешь? – смутилась женщина.
– Запах.
– Сто восемьдесят на сто. – Валентина положила рядом с собой тонометр и откинулась на подушку.
– Это очень большое давление. Его надо бы сбить.
– Перед глазами всё плывёт.
– Так, может, всё-таки «скорую»?
– Я не хочу «скорую». Посиди со мной ещё пару минут.
– Но только если пару… – нерешительно ответила я и представила Жана, который одиноко сидит в квартире и листает альбом с фотографиями.
– А ты была во Франции?
– Да.
– И как там Париж?
– Он потрясающий, этот город любви. Мне до сих пор не верится в то, что я там была, это как сказка, как сон.
– Я тоже хочу побывать в Париже.
