прочел Боцман жутким голосом.

– Сухопутные акулы, созданные Тьмой из людей, – добавила Аня, нервно шмыгнув носом, и отвернулась.

Маше не было страшно. Сердце екало от беспокойства, но на самом деле девочке было очень любопытно, словно она читала страшную книгу. Маша помнила, что у нее нет маячка и что в нее бросили антимагик. Помнила, что в таверне Андрей остался один на один с отцом Боцмана – пиратом и от бармена с прочими посетителями помощи не дождаться, наверняка все они – одна шайка. Помнила, что Оля им не верит, что Смотритель на нее рассержен, что Кристина собирается в больницу и не будет беспокоиться, куда пропала приемная дочка. Но зато она чувствовала, что сейчас находится на пороге тайны, узнает про морские тельца, про пиратов, про Орден, про изнанку Рогонды.

На минуту Маша ощутила сожаление, что не согласилась вчера стать ученицей Смотрителя. Птицы, Тьма, Маяк, магия – это все тоже было интересно. И по сравнению с той ситуацией, в которой она сейчас оказалась, безопасно. Никто не стал бы связываться с ученицей Смотрителя Маяка… И вдруг, подумав о вчерашних приключениях, девочка вспомнила кое-что другое: Ночные Птицы сидели на крыше склада, куда морские тельца относили какие-то ящики, а Смотритель назвал морские тельца и Ночных Птиц друзьями Тьмы и еще, кажется, Ночным народом. Значит, с ними можно будет договориться, как с Птицами, остается только узнать их поближе…

Боцман поправил свою бандану, проверил, как завязана бандана у Васи. Аня молча сидела на краю пропасти. Боцман дернул за ручку покосившуюся деревянную дверь, и та, заскрипев, открылась. За ней начинался темный коридор, плавно спускающийся вниз, с редкими огоньками пыльников. Вася скорее покровительственно, чем обидно, подтолкнул пленников туда. Кирилл засунул руки в карманы брюк, сплюнул и нахмурился. Маша с облегчением поняла: он не собирается раскисать и тискать ее руку.

– Ну ладно, – сказала девочка мрачно и двинулась к двери, на ходу расстегивая бронежилет и вынимая из потайных карманов под мышками свои новые перчатки, правой рукой левую, а левой – правую. И немедленно надела их. Она слегка дрожала, но не от страха. Маша решила бороться до конца.

Коридор петлял и расходился на множество ответвлений, то поднимался вверх, то опускался вниз, и Маша быстро потеряла направление. Боцман уверенно шагал впереди, но чем дальше, тем чаще сверялся с картой, которую вызвал на мыльном пузыре ракушки. Маша начала спотыкаться, у нее очень устали ноги. В пустынных коридорах им по-прежнему не попадалось ничего необычного – ни людей, ни животных, ни предметов – только горящие фонари. Боцман ругался – на ходу изображение дрожало.

– Далеко еще? – спросил Карась.

– Должны были уже прийти. Наверное, свернули не туда. – Боцман принялся внимательно разглядывать карту. – Не бойся, единственная опасность здесь – ходить кругами, чем мы, похоже, и занимаемся. Но дорога все равно одна.

– Нужно сделать привал, – тихо произнес Карась. – Девочка устала. А тебе следует в карте разобраться.

– Ладно, пять минут посидим.

Боцман прислонился к стене, разглядывая карту и морщась. Карась снял жилет и постелил на пол, приглашая Машу сесть. Кирилл плюхнулся прямо на камни. Он ни на кого не смотрел, сложил руки на коленях и спрятал лицо. Маша села, вытянула ноги. По ним словно пробежал электрический ток. Шутка ли – почти бегом преодолеть все расстояние от дома Кристины до порта, потом так долго бродить тут, в полутемных бесконечных коридорах… Ей стало жарко, она сняла шапочку, поправила волосы. И вдруг нащупала новую записку. Осторожно, чтобы никто не видел, спрятала бумажку в кулаке и отвернулась к стене. Записка была такая же, как другие, – листочек из блокнота, только буквы скакали криво-косо, словно человек, писавший ее, торопился. Но почерк был прежний: «Я уже на плоту, и Анька машет мне рукой. Держись поближе к Карасю. Он добрый. И, хоть он предан Боцману, никогда не даст в обиду девчонку. Я скоро догоню вас и камня на камне не оставлю от этих пещер, не будь я Шаман. Ты нужна мне, Маша, я не позволю им…»

– А что тут у нас такое? – Боцман неожиданно выхватил из рук девочки записку.

Маша попыталась отнять ее, но парень легко оттолкнул ее. Она упала, ударившись плечом о каменную стену, и вскрикнула. Кирилл с Карасем бросились к ней. Маша потирала рукой ушиб, мысли у нее путались, она повторяла про себя: «Не будь я Шаман, не будь я Шаман…» Значит, действительно писал ей письма…

– А ты у нас добряк, Карась, оказывается, – протянул Боцман, читая записку. – Тут так о тебе и говорится. И даже имя автора есть… Ого!

Маша в отчаянии смотрела на Боцмана. И вдруг до нее дошло: письмо было передано магическим путем! Возможно, антимагик действует не очень эффективно из-за того, что попал только на правую сторону шапочки. Тогда девочка щелкнула пальцами левой руки и вернула себе записку. Сердце ее колотилось как бешеное. «Шаман – это ведь Андрей… Другие письма тоже от него…» – думала девочка. Она постаралась вспомнить, что было в предыдущих записках, но не смогла. Письма лежали в кармане, в блокноте, но доставать их при ребятах не хотелось, а самую последнюю записку она крепко сжала в руках.

– Отнять? – неуверенно спросил Вася.

– Не стоит, я уже прочитал. – Боцман сплюнул в сторону. – За нами идет Шаман. Даже если бы он не проговорился в письме, я бы все равно узнал, что записка от него, – он такими нам на контрольных помогал. Помнишь, Карась? На девчонке его шапка, а Шаман с помощью магии может подкладывать записки только в свои вещи. Поэтому мы перед контрольной и брали у него блокноты, тетрадки, носовые платки. Письмо обрывается, возможно, Анька столкнула его с плота в пропасть, но я сомневаюсь, чтобы она была на такое способна. Нам надо поторопиться, я разобрался в карте. Тебе, Карась, придется нести девчонку. Шаман обещает применить свои способности, но, если мы достигнем Логова раньше его, он побоится туда сунуться. Там же тысячи морских телец, плюс пираты, плюс отмоллюзги. Ну, побежали!

Боцман подтолкнул замешкавшегося Кирилла, верзила Карась схватил под мышку Машу, и они помчались вперед – туда, куда указывал Боцман. Маша пыталась оглянуться, хныкала, цеплялась ботинками за пол, но все было бесполезно, Карась тянул ее вперед, как лошадь упряжку.

Вдруг по камням пробежала дрожь, пол под ногами затрясся.

– Шаман уже в коридоре! – крикнул Боцман. – Хватай малявку!

Карась взвалил Машу на плечо, хоть та пыталась сопротивляться, и понесся за Боцманом, который тащил за руку упирающегося Кирилла.

– Мы уже близко! – Боцман снова сплюнул. – Чуете воду? Это Логово. Шаман заблудится в лабиринте без карты!

У Маши в полях шапочки снова хрустнула бумага. Болтаясь на плече Карася, девочка с трудом вынула записку и прочитала: «Сбрось Анькин ботинок, сделай маячок». Маша щелкнула пальцами левой руки, заряжая маячок, и принялась дрыгать ногами. Но ботинки были зашнурованы почти до самого колена и ни один никак не хотел сваливаться. К счастью, они были Маше немного велики, поэтому все же левый начал сползать, но окончательно стряхнуть его не удавалось.

– Ну что тебе?! – Карась подхватил ее и поставил перед собой. – Чего ты лягаешься? Мне же больно, блин перченый!

– Прости, – ответила девочка и наступила себе на ногу.

– Ты чего вытворяешь? – удивился Карась.

Маша не ответила. Наступив каблуком правого ботинка на носок левого, вытащила ногу.

Карась снова вскинул девочку на плечо, ботинок тут же свалился и остался лежать на полу. Маша не сводила с него глаз, пока можно было видеть, и надеялась, что Андрей на ее маячок наткнется.

В воздухе чувствовалась сырость, пахло водой, ракушками, йодом, но не рыбой. Вдруг потемнело,