Она была здесь, в одной комнате со мной!

Она узнала о «Честере» и пришла осмотреться, разведать обстановку.

Вот уже три дня, как я вернулась из Зеркалья, и уже третий день подряд она находит меня.

Неужели то, что Книга, не найдя меня в Дублине, отправилась в аббатство — действительно моя вина? Была ли я косвенно ответственна за гибель всех ши-видящих той ночью? Как долго она была здесь, переходя из рук в руки, подбираясь ко мне все ближе?

Достаточно долго, чтобы добраться до моих родителей…

— Она в простынях, — закричала я, — Отберите простыни! — и тут же пожалела о сказанном. Любой, кто прикоснется к ней, попадет под ее влияние, а у остальных все еще было оружие. — Нет, не трогайте их! — крикнула я.

Мимолетное движение и Фейд исчез.

Остальные последовали за ним, оставив меня одну.

Я бросилась к двери, но она закрылась у меня перед носом, и как ее открыть мне было неизвестно. Я лихорадочно прижимала ладонь в полудюжине разных мест, но безуспешно.

Я повернулась, всматриваясь в другую комнату. Если бы Синсар Дабх добралась до родителей… если бы Фейд принес ее туда… если бы она убила их…

Сама мысль об этом была невыносима.

Мои родители стояли и смотрели на меня, но я знала, что они не могут меня видеть. Они просто смотрели в ту сторону, откуда были слышны выстрелы.

Дверь с шипящим звуком открылась и закрылась позади меня.

— Я должен вывести тебя отсюда, — прорычал Лор.

Я развернулась, сжимая копье в руке.

— Откуда я знаю, что ты не Книга?

— Посмотри на меня. Где я мог бы ее спрятать?

Брюки и футболка обтягивали его мускулистое тело, как вторая кожа. Я перевела взгляд на его обувь. Ботинки.

— Сними их.

Он сбросил ботинки.

— Теперь ты. Снимай пальто.

Я выскользнула из него.

— Юбку тоже.

— У нас нет на это времени, — огрызнулась я, — Мои родители…

— Фейд уже свалил из клуба. Они пока в безопасности.

— Этого не достаточно!

— Мы примем необходимые меры предосторожности. Сейчас мы начеку. Кто-то пронес ее сюда, и теперь ни одна живая душа не пройдет на верхние этажи клуба или в комнату твоих родителей в одежде.

Я вскинула брови. Это будет настоящим шоком для моей мамы.

— Я сказал, снимай юбку.

— Как Фейд мог передать ее мне?

— Вероятность ничтожная. Не хочу рисковать.

Со вздохом я расстегнула юбку и спустила ее. На мне был облегающий свитер и черные трусики «тонг». Сапоги плотно обтягивали ноги. Книгу негде было спрятать.

— Доволен?

— Вряд ли.

Застегивая юбку, я еще раз тоскливо взглянула на родителей и отвернулась. Мой взгляд упал на изуродованное тело Бэрронса, и я вздрогнула.

И вот опять я стою над мертвым телом Бэрронса.

Я знала, что он не был по-настоящему мертв, ну или по крайней мере это было ненадолго. Но я еще не оправилась от горя, и не могла разобраться в собственных чувствах.

— А когда он… — я запнулась, испугавшись, что не сдержу всхлипы.

— А тебя это е**т что ли? С чего вдруг?

— Да нет, то есть, я просто… вот черт! — Я развернулась и ударила кулаками по стене. Мне было все равно, что родители могли услышать глухой стук, а стена задрожала от моих ударов. Не важно, что обо мне подумал Лор. Видеть Бэрронса мертвым было невыносимо для меня. Просто невыносимо. Без всяких причин. Это было выше моего понимания.

Я молотила по стене, пока Лор не перехватил мои окровавленные кулаки и не оттащил меня.

— Когда? — настойчиво спросила я, — Я хочу знать! Отвечай, а не то…

Он ухмыльнулся:

— Что, накормишь меня кровавыми рунами?

Я нахмурилась:

— Вы что, все рассказываете друг другу?

— Не все. При-йя, звучало чертовски интересно. Так и не узнал всех подробностей.

— Когда? Отвечай, — я использовала Глас, чтобы принудить его.

— Не уверен. Но быстрее, чем в прошлый раз. И если ты еще хоть раз используешь на мне Глас, женщина, я убью твоих родителей сам.

— Что должен сделать принц, чтобы получить поцелуй в День Святого Валентина, МакКайла?

Слова возникли из мрака, а затем словно сам Эрос, скользя по моей коже, слегка покалывал сотней крошечных стрел Купидона. Даже побывав прий-ей и приобретя иммунитет к сексу с фейри, я по-прежнему трепещу, услышав мелодичный чувственный голос В’лейна. И хотя уже не раздеваюсь при его появлении, в глубине души остаюсь все той же девочкой-лето, которой этого хочется, особенно, когда он заигрывает со мной и пытается соблазнить.

Сколько дней Святого Валентина в моей жизни заканчивались поцелуем?

Их можно посчитать по пальцам одной руки.

Да и те можно назвать поцелуями лишь с натяжкой: невинные, явно не из тех, что способны потрясти женщину и перевернуть ее мир.

Взявшись за ручку двери «Книг и Сувениров Бэрронса», я остановилась. Он сменил замки в дверях гаража и черного входа магазина, так что мне пришлось припарковать Вайпер в переулке и идти вокруг здания к главному входу. Это была тяжелая ночь. Скорее бы уж она закончилась. Хочется забраться, наконец, с головой под одеяло и уснуть глубоким сном без всяких сновидений.

Всего несколько часов назад, я успокаивала себя тем, что, несмотря на злость Бэрронса, все же смогу уснуть с утешительной мыслью: «Он жив».

Ну да. С Днем Святого Валентина меня.

— Полагаю, смертные мужчины дарят женщинам цветы.

Я неожиданно почувствовала обволакивающий изысканный аромат роз, и в моей руке возник букет. Бутоны приятно щекотали нос. Земля под ногами также была усыпана лепестками, покрытыми росой и источающими невероятно пьянящий аромат.

Я прислонилась лбом к стеклу двери. Сквозь него был виден мой разгромленный магазин.

— Ты тоже пришел обвинить меня в предательстве?

Вполне в духе фейри: осыпать меня подарками, не переставая при этом угрожать. Мне надоело оправдываться. Безжизненный взгляд Бэрронса почти вернул меня на край того обрыва. Понятия не имею, почему мне так невыносимо видеть его мертвым, я же знала, что на самом деле это не так. Лор уверил меня, что он вернется, но не был уверен, когда именно. Почему он не знает когда? Может, телу Бэрронса необходимо время, чтобы исцелиться, и некоторые раны заживают дольше других?