Не спрашиваю, пострадали ли люди. Женщине, которая добровольно вступает в союз с Дэрроком — наплевать. Кроме того, я не дам этому случиться в моей новой, улучшенной версии реальности.

— Еще раз спрашиваю, Мак. Какого хрена? — выпалила она.

— Еще раз спрашиваю, Дэни. Когда? — бросаю я в ответ.

Она какое-то время пристально смотрит на меня, потом, упрямо вскинув подбородок, скрещивает на груди свои худые руки. Сердито глядит на Дэррока, потом на меня.

— Ты опять При-йя или что-то типа того, Мак? Только не голая-и-все-время-сексуально-озабоченная? Что он с тобой сделал?

— Ответь на вопрос, Дэни.

Она злится.

— Бэрронс в курсе того, что происходит? Я думаю, он должен знать. Где Бэрронс?

— Мертв, — отвечаю ровно.

Ее худенькое тело вздрагивает и перестает дрожать. Она по уши втрескалась в Бэрронса.

— Нет, он не мертв, — протестует она, — Чем бы он ни был, его нельзя убить. По крайней мере, это не так легко.

— Это и не было легко. — говорю я. Потребовалось двое тех, кому он больше всего доверял, копье в спину, вспоротый живот и перерезанное горло. Я бы не сказала, что это легко…

Она пристально смотрит на меня, пытаясь поймать мой взгляд.

Я сосредотачиваюсь на том, чтобы он излучал презрение.

Она понимает это и напрягается.

— Что произошло?

Дэррок подходит сзади и обнимает меня за талию. Я откидываюсь назад, в его объятия.

— Мак Кайла убила его, — говорит он прямо. — Теперь ответь на ее вопрос. Когда Книга была в аббатстве? Она все еще там?

Дэни с шумом втягивает воздух и снова дрожит. Она не смотрит на Дэррока, только на меня.

— Это не смешно, Мак.

Я согласна. Не смешно. Это — ад. Но это необходимо.

— Сам напросился, — лгу я хладнокровно, — Он предал меня.

Она хмурится, уперев руки в бока.

— Бэрронс не из тех, кто предает. Он никогда не предавал тебя! Он бы так не поступил!

— О, повзрослей, наконец, и разуй глаза! Ты ни черта не знаешь про Бэрронса! Не доросла еще, чтобы хоть что-то понимать!

Она замирает, прищуривая блестящие зеленые глаза.

— Я ушла из аббатства, Мак, — говорит она, наконец. Глухой смешок, — Прикинь, типа, сожгла все мосты. Сечешь?

Еще один нож пронзает мое сердце. Она сожгла их из-за меня. Потому что верила, что я где-то здесь, и если что, мы всегда можем поддержать друг друга.

Я утешаю себя мыслью, что, по крайней мере, она тут же не вернется к Ровене, чтобы сказать ей, что я сплю с врагом, и у меня не будет толпы бешеных ши-видящих на хвосте.

— Я думала, мы друзья, Мак.

Я читаю в ее глазах, что стоит мне лишь сказать: «Мы и есть друзья», — и она сможет как-то смириться с тем, что она сейчас видит. Как она смеет так верить в меня? Я никогда не просила об этом, никогда этого не заслуживала.

— Ты ошиблась. Отвечай на вопрос, детка. А потом проваливай. Собирай свои игрушки и иди, играй в другом месте, — говорю я. Я единственная никогда не обращалась с ней, как с ребенком. Больше всего она ненавидит, когда ее называют «деткой».

Ее брови поползли вверх, а челюсть отвисла.

— Что ты только что сказала?

— Я сказала, отвечай на вопрос, детка, и проваливай! Ты что, не видишь — мы здесь немного заняты?

Она снова стала перепрыгивать с ноги на ногу, став размытым пятном в темноте.

— Гребанные взрослые, — процедила она сквозь зубы, — Все одинаковые. Я блин счастлива, что свалила на хрен из этого гребанного аббатства? Катитесь ко всем чертям! — она выкрикивает последние слова, но они невнятны, похоже, она сдерживает рыдания.

Я даже не могу рассмотреть, как темное пятно отдаляется. Только вспышки света от ее МакНимба, когда она мелькает, перемещаясь как «Энтерпрайз»[5], переходящий на скорость света, а затем аллея пустеет.

Я поражена. Мне кажется, что она стала немного быстрее. Она что, ест Тёмных? Я буду гнать ее пинками через весь Дублин, если она это делает.

— Почему ты не остановила её, МакКайла? Ты могла бы использовать её доверие, чтобы узнать о Книге.

Я пожимаю плечами:

— Эта малявка вечно мне на нервы действовала. Пойдем, поймаем какую-нибудь ши-видящую. А если не найдем, люди Джейна должны быть в курсе, что происходит.

Я отворачиваюсь от «Книг и Сувениров Бэрронса» и смотрю на то, что когда-то было крупнейшей Темной Зоной в Дублине. Теперь это пустошь, нет ни одной Тени. Когда Дэррок разрушил стены на Хэллоуин и Дублин погрузился во мрак, аморфные вампиры сбежали из своей тюрьмы света и заскользили на зеленые пастбища.

Обидеть Дэни стоило мне всех моих сил. Нет никакого желания, проходить мимо «BB&B». Тогда мне придется смотреть правде в глаза, что, как и человек, магазин большой, тихий и мертвый.

Если придется пройти мимо, то не смогу удержаться от того, чтобы с жадностью смотреть на него. Я должна игнорировать его — в этой реальности я больше не войду эту дверь.

Его нет. Его действительно, на самом деле нет.

Мой магазин был потерян для меня окончательно и бесповоротно, как если бы Темная Зона, наконец, поглотила его.

Он никогда не будет моим. Я никогда больше не открою те двери из вишневого дерева для посетителей.

Никогда больше я не услышу звон колокольчиков моего кассового аппарата, и не свернусь клубочком с чашкой какао и книгой, согретая уютным огнем газового камина и надеждой на возможное возвращение Иерихона Бэрронса. Больше не буду дразнить его, практиковаться в применении Гласа, не буду подвергнута испытанию страницами из Синсар Дабх. Не буду тайком смотреть на него, когда думаю, что он не замечает этого, и не услышу его смех. Не поднимусь по черной лестнице в мою спальню, которая, иногда на четвертом этаже, а иногда на пятом, где я могла лежать без сна, подбирая нужные для разговора с ним слова, только для того чтобы, в конечном счете, отбросить их все, потому что слова не интересуют Бэрронса.

Только действия.

Я никогда не сяду за руль одного из его автомобилей. Никогда не узнаю его тайн.

Дэррок берет меня под руку.

— Сюда, — он поворачивает меня. — Темпл Бар.

Я чувствую на себе его взгляд, пока он ведет меня назад, к книжному магазину.

Останавливаясь, смотрю на него.

— Я думала, тебе могут понадобиться вещи из дома на ЛаРу, — говорю небрежно. Я действительно не хочу идти мимо магазина, — Думала, мы должны собрать твои войска. Нас долго не было.

— Есть много мест, где я могу взять все необходимое, и моя армия всегда рядом.

Он делает резкий жест в воздухе и произносит несколько слов на языке, которого я не понимаю.

Внезапно ночь становится градусов на 20 холоднее. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что там Принцы вместе с другими бесчисленными Темными. Ночь заполняется Темными фэйри. Их так много, и так близко, что даже с моим приглушенным восприятием, я чувствую их нутром. Он что, все время держит эту армию в одном шаге от перемещения? Были ли принцы рядом все это время, ожидая его призыва, в