приносит с собой другие страхи. Я отворачиваюсь от красочного фонтана и фокусируюсь на ненавистном лице и голосе моего спутника.

Он начинает давать мне указания. Говорит, что мы ищем комнату с зеркалом в шикарной золоченой раме — примерно десять футов в высоту и пять в ширину. Последний раз, когда он видел комнату, она была пуста, в ней не было другой мебели, кроме зеркала. Коридор, в который выходила эта комната, был светлым, просторным, с полом из цельного белого мрамора. Стены коридора были таким же белыми, а между высоких окон красовались блестящие росписи.

Обращай внимание на белый мраморный пол, учит он меня, когда он был здесь в последний раз, такой пол был только в двух крыльях здания. Полы в других частях Дворца были золотыми, бронзовыми, серебряными, радужными, розовыми, мятно-зелеными, желтыми, лавандовыми и еще много каких оттенков. Иногда встречаются малиновые. Если я увижу черный пол, то я должна немедленно вернуться.

Мы входим в округлую прихожую с высоким стеклянным потолком, который поглощает солнечный свет. Полупрозрачные серебристые стены и пол отражают небо в таких мельчайших деталях, что, когда облака, похожие на взбитые сливки, проплывают над головой, у меня возникает ощущение, что я иду по ним. Что за хитрый дизайн! Комната в небесах. Создала ли его возлюбленная Короля? Или это сделал для нее Темный Король? Мог ли кто-то, способный создать такой ужас, как Невидимые, сотворить такое чудо? Солнечный свет лился на меня сверху, ласкал меня, отражаясь от стен и пола.

Мак версии 1,0 подключила бы айпод, растянулась бы на диване и зависла здесь на несколько часов.

Мак версии 5,0 содрогнулась. Даже столько солнца не могло согреть навсегда замерзшие части ее души.

Я понимаю, что забыла о своем враге. Я снова поворачиваюсь к нему.

Возможно, говорит Дэррок, что комната, которую мы ищем, все еще выходит в один из этих беломраморных коридоров.

Это привлекает мое внимание.

— Возможно?

— Дворец перестраивает себя. Одно из неудобств, о которых я говорил.

— Да что с вами, эльфами, такое? — взрываюсь я, — Почему все должно меняться? Почему вещи не могут просто быть такими, какими они были созданы? Почему дом не может быть нормальным домом, а книга — нормальной книгой? Почему все должно быть так сложно? — Я хочу вернуться в Дублин — сейчас же — найти книгу, выяснить, что нужно сделать и сбежать из этой чертовой реальности.

Он не отвечает, но мне это и не нужно. Если бы эльф спросил меня, почему яблоко, в конце концов, гниет, или люди, в конце концов, умирают, я бы пожала плечами и сказала, что это в природе человеческих вещей.

Изменчивость в натуре эльфийских вещей. Они всегда становятся чем-то еще. Это самое важное, что нужно помнить, имея дело с чем-нибудь эльфийским. Этому я научилась от Теней. Интересно, насколько дальше они развились с тех пор, как я в последний раз их видела?

— Иногда он очень сильно перестраивает себя, — продолжает Дэррок, — а в другой раз он слегка изменяет несколько крыльев. Однажды Дворец заставил меня потратить несколько дней, чтобы найти комнату, которая была мне нужна. Обычно я нахожу ее быстрее.

Дней? Я поворачиваю голову и смотрю на него. Я могу застрять с ним здесь на несколько дней?

Чем скорее мы начнем, тем лучше.

Дюжина коридоров выходят из прихожей, некоторые хорошо освещены, другие — окутаны мягким полумраком. Дворец излучает благополучие и умиротворенность. Все-таки это огромный лабиринт, и я жду, что он укажет нам путь. Хотя я часто видела его во снах, мне не знакома эта прихожая. Мне кажется, что Дворец такой огромный, что снов всей человеческой жизни не хватит на то, чтобы осмотреть его целиком.

— Во Дворце есть несколько комнат с Зеркалами. Та, которую мы ищем, имеет единственное зеркало. — Дэррок пристально смотрит на меня. — Избегай других зеркал, если ты наткнешься на них. Не смотри в них. Я не буду препятствовать твоим экспериментам, но все же хочу тебя защитить.

Правильно. И Белый Дворец на самом деле черный.

— Ты говоришь так, словно мы разделимся, — я удивлена. Он так много трудился, чтобы заполучить меня на свою сторону. Теперь он позволяет мне уйти? Разве я была так убедительна? Или у него есть козырь в рукаве, о котором я не знаю?

— Мы не можем позволить себе тратить здесь время. Чем дольше я здесь, тем больше шансов для кого-то найти мою книгу.

— Мою книгу, — поправляю я.

Он смеется:

— Нашу книгу.

Я решаю промолчать. Книга — моя, а он умрет в тот же момент, как только я получу ее и узнаю, как ею пользоваться. Возможно, Дэррок умрет еще раньше, если перестанет быть полезным.

Он опирается спиной о стену и скрещивает руки на груди. В этой небесной комнате он похож на золотого ангела, прислонившегося плечом к облакам.

— Мы оба можем получить все, что нам нужно, МакКайла. Перед нами не будет преград, если мы будем вместе. Никто и ничто не сможет остановить нас. Ты понимаешь это?

— Я имею право использовать ее первой, — к тому времени, как подойдет очередь Дэррока использовать Книгу, его уже не будет в живых. Нет, подождите, уничтожение было бы для него слишком легкой смертью.

Я хочу убить его.

— У нас еще есть время, чтобы решить, кто и что сделает с Книгой первым. Но сейчас мы друзья или нет?

Насмешка вертится на кончике языка, это ничего не значащие слова. Зачем он задает мне глупые вопросы? Я так легко могу солгать. Ему следует судить по моим поступкам, но я не делюсь с моим врагом этим советом.

— Мы друзья, — просто говорю я.

Он показывает на ближайший коридор справа от меня, с темно-розовым полом, и поворачивает в первый коридор слева от него, который сверкает темной бронзой.

— Что мне делать, если я найду его? — спрашиваю я. Не похоже, чтобы у нас были сотовые телефоны, запрограммированные друг на друга.

— Я оставил метку у тебя на затылке. Нажми на нее пальцами и позови меня.

Он уже отвернулся и начал удаляться вглубь коридора. Я зашипела ему в спину. Скоро придет день, когда я удалю его метку, даже если мне придется содрать кожу до костей. Я бы сделала это сейчас, если бы не боялась испортить метку Бэрронса. Это все, что у меня осталось от него. Его руки прикасались ко мне там, такие нежные и такие собственнические.

Дэррок оборачивает и с улыбкой предупреждает меня:

— Если ты найдешь Зеркало и вернешься в Дублин без меня, я выслежу тебя.

— Как и я тебя, Дэррок, — говорю я тем же легким, предупреждающим тоном. — Даже не думай вернуться без меня. Может, я и не поставила на тебе метку, но я найду тебя. Я везде найду тебя.

Я говорила правду. Охотник превратился в дичь. Он был одной из моих целей, и останется ею. Пока я не решу спустить пусковой крючок. Больше никакого бегства. Ни от чего.

Он останавливается и смотрит на меня через плечо. Крошечные золотые искорки в его глазах разгораются ярче, и он резко выдыхает.

Если я знаю эльфов так хорошо, как мне кажется, то я сейчас здорово завела его.

Я шлепнула последний экземпляр моей листовки на уличный фонарь и вбила гвоздь. Я говорю только о том, что срабатывает, и умалчиваю о том, что нет. Настало время, когда лучше соврать.

Я засовываю конфету в рот и перемещаюсь стоп-кадром к следующему уличному фонарю на моем пути. Я знаю, что мои листовки действуют. Я видела результаты. Пара ши-видящих уже покинули аббатство. Я беру на себя все заброшенные дела Мак, та еще дерьмо-мешалка скажу я вам, посылаю к черту все правила и уставы Ро, но продолжаю говорить ей то, что она хочет слышать.